Срывал я крышу, буйно жил, дерзил,
За жабры брал пигмеев и верзил,
Бородку Божию хватал за так,
В чужую жизнь любил вставлять пятак…
Но вскоре стало мало достижений:
Я понял, что нужны богослуженья.
Душа моя стремится взвиться ввысь,
Пороки тянут в подземелье крыс.
Парю я между святостью и злом
И болью кровь сочит души излом.
28 июля 1998 г., Алушта
Как кобры яд – в мой адрес смех,
А я – плебей, ничтожней всех,
Стремлюсь к добру сквозь сеть помех.
Гоним я всеми и везде
В своём запущенном гнезде.
А травля – как кошмар во сне!
Мир зла!
Моё презрение возьми!
Не пишется?
И мне не дышится,
И жизнь моя проходит зря:
Что я хочу – того нельзя!
Есть светлый мир, но нет меня!
И я живу, его кляня.
В безделье прозябанья
Мне было жить забавно —
Уйти, никем не зримым
Не милым, не любимым!…
Вдруг в забытьи лениво-сонном,
Сквозь толщу сонных лет, со звоном
Прорежет мысль – весны росток:
«Смысл жизни где берёт исток?»
И вспыхнул жар внутри меня —
Нет благодатнее огня!
И я творю, себя сжигая,
И не нужна мне жизнь другая!
3 августа 1998 г.
Алушта
Пока я молод и расту
Весну, восход я предпочту!
А уж на склоне дряхлых лет —
Закат и осень! – Лучше нет!…
Как весь народ честной,
Творю дела весной,
Но осень так близка мне:
Что собираю камни,
Выкладываю русло,
Чтоб в нём бурлили чувства,
Не думать о годах,
С Природой быть в ладах…
Меж звёзд темно и пусто,
И следа нет…
Так грустно!
Который день живу впустую,
Душа взлелеяла грусть злую,
Нырнула в сонное болото,
Сидит как жаба, ждёт кого-то.
Я, может быть, устал, притих,
И потому беззвучен стих.
Ты не тащи его за уши:
В утробе жизнь стиха задушишь!
Не любит гордый стих насилия,
Не терпит слов пустых обилие;
Не порть его тяжёлой рифмой,
Польётся сам – таков уж стиль мой!
А для стиха взрыхлил я почву,
Лил пот над ней и днём, и ночью,
Засеял зёрнами добра,
Всё благо мира в них вобрав.
О чудо! Прорвались всходы —
Не зря ведь зрели в сердце годы!
Вчера родился первый стих —
Доныне жар в груди не стих!
26 июля 1999 г.
Алушта
Черепашья жизнь предельно вяла,
Пелена застыла на глазах;
В стойле мух-идей кружит немало,
Сонной мухой я кажусь в делах.
А вулкан клокочет вне меня,
Мысль шуршит, шажками семеня.
Удалился весь я в мир иной,
Чтоб по райским побродить садам,
Где один запрет – всему виной…
Там гулял весной святой Адам
До соблазнов, страсть познавшей, Евы,
Мудрым змием совращённой девы.
Чтоб творить коплю в себе я силы
Дать бумаге музыку из слов,
А затем напрячь как струны жилы,
Стих поднять до высоты орлов:
Я спою про нашу жизнь в аду
И про Рай, что я познал в саду.
10 февраля 1999 г.
Горлицкое
Спал я крепко в дни метели,
Видя радужные сны —
Те, что видеть все хотели,
В пик нагрянувшей весны.
Вот набат ударил громом
В мир замшелой суеты,
Дразнит сердце пьяным ромом:
В нём весна, заря, цветы.
Вмиг души прозрели очи —
Я увидел утра свет:
Он развеял темень ночи, —
Для меня загадок нет!
Осязаю утро жизни
Всеми фибрами души;
День росой целебной брызнет —
Мир воспрянет из глуши.
В высь небес душой лечу —
Чувствам взлёта нет предела,
Мир встряхнуть – мне по плечу:
Сердце Муза мне задела!
12 июня 1999 г.
Алушта
* * *
Не ругайте меня понапрасну
Дерзок я и плюю в потолок;
Я – поэт!
Понимаю прекрасно,
Что лечу на свечу,