Читать Стеклобой

Шрифт

Интервал

* * *

Соне и Егору,
без которых книга вышла бы раньше, но была бы совсем другой

Глава 1

– Лермонтова любишь? – неожиданно заговорил водитель. – Видал красоту? – Он постучал костяшкой по боковому стеклу. – В гусарском полку служил, и доска есть, хочешь остановимся?

– Некогда, – ответил Романов, не поворачивая головы.

Знал он, что там за красота – в отражении стекла, растягиваясь и сжимаясь, проплыла красно-белая полуразрушенная махина посреди местечка Селищи. Два казарменных флигеля с севера и юга, бесконечные стены обнимают манеж, заросший высокой травой. На месте церкви – колонны и рухнувшие перекрытия, по крошащимся камням можно спуститься до подземной речки. Он помнил это место – так сильно он никогда больше не напивался. Его первая попытка попасть в городок, но дальше этих Селищ он тогда проехать не смог, струсил. А Лермонтов тут ни при чем.

Проснулся он под лязг распахнувшихся дверей «Газели», было слышно, как водитель выгружает из кузова коробки.

«Еще две коробки и начну помогать», – принялся считать Романов и уснул окончательно.

Глаза он открыл в полной тишине. Спать больше не хотелось. Машина стояла в большом дворе между солидных пятиэтажных домов, и солнце расстреливало его вещи и коробки с архивом, выстроенные в высоченные башни. Романов присвистнул и собрался щедро расплатиться с водителем, испытывая стыд, смешанный с облегчением. Но водитель взял положенную сумму, а остаток сунул Романову в нагрудный карман. Затем залихватски козырнул, прыгнул в кабину и уехал.

Майское солнце припекало. Романов отодвинул в тенек свое кресло, вписавшееся в уютный пейзаж двора, и устроился поудобнее. Наконец-то можно было вытянуть ноги – с самого Питера он ехал втиснутым в кабину и чувствовал себя как сложенный зонт. Двор был пуст, квартирная хозяйка его не встречала – наверное не дождалась. Он оглядел свои вещи и ему показалось, что это он сам разложен по двору в подписанных коробках под взглядами новых соседей.

В коробках были книги и архив – только самое важное. Зато старинные кресло и зеркало из бабушкиной квартиры превращали бегство из Питера в настоящий переезд по всем правилам. Смысла переть их с собой, конечно, не было никакого, но они – гарантия, что Романов не позволит себе сразу вернуться. Где кресло – там и дом.

Романов заметил, что бумага, в которую было завернуто зеркало, надорвана с угла, и он, сам не зная почему, сорвал ее целиком. Солнце яростно ударило в прохладное еще стекло, и блик прыгнул в чьи-то окна. Романов повернул зеркало так, чтобы в нем отражался весь двор и остался доволен композицией. Он закурил честно заслуженную сигарету, проверил телефон – сигнала по-прежнему не было – и вышел через арку на улицу, чтобы размяться.

Около перекрестка, прячась за трансформатор, стоял мужик в полосатой пижаме и тапочках. Он то и дело поглядывал на дорогу, явно ожидая чего-то. Романов прислонился к арочной стенке, с удовольствием затянулся, щурясь от солнца, и принялся наблюдать. Мужик был упитанным и довольно лопоухим, в руках он держал мешок, который шевелился и издавал животные звуки. Через пару минут из-за поворота выехал и остановился на светофоре древний грузовик. Пижамный, пригнувшись, быстро засеменил к кузову и, встав на цыпочки, аккуратно положил туда мешок. Из кузова мявкнуло, грузовик сорвался на зеленый, оставив бензиновый шлейф, а пижамный, торопливо шаркая ногами, направился во двор.