Олег Дивов
ЭПОХА ВЕЛИКИХ СОБЛАЗНОВ
Рожнов прижимал Аллена к стене, а Кучкин с наслаждением хлестал американца по физиономии. В отдалении болтался Шульте и что-то нудил про нетоварищеское поведение и утрату командного духа – причем к кому именно это относится, не уточнял. Русские поняли начальника так, как им показалось удобнее: поменялись местами, и теперь уже Рожнов навалял астронавту по первое число…
Увы, первый орбитальный мордобой – событие, безусловно, историческое, сравнимое по значимости, если разобраться, с лунным шагом Армстронга – случился лишь в мечтах летчика-космонавта РКА подполковника Кучкина. Верных полсуток он воображал, что именно и каким образом сделает с насовцем, когда удастся выколупать того из спускаемого. Кучкин не был по натуре злым или жестоким, просто мысли о справедливом возмездии помогали держаться в тонусе.
Примерно о том же все это время размышлял инженер Рожнов. Правда, он еще прикидывал, как удержать Кучкина, чтобы тот, паче чаяния, Аллена не забил.
Начальник экспедиции посещения «лунной платформы» Шульте не поддавался эмоциям, бессмысленным перед лицом смерти. Он думал только о борьбе за станцию. Когда стало ясно, что Аллен не отделит спускаемый аппарат, Шульте догадался, какая беда приключилась с несчастным астронавтом, пожалел его и забыл. Тут как раз и Кучкин утихомирился – он сначала метался по отсекам, искал биг рашен хаммер, но потом Рожнов что-то рассказал ему, оба вдруг принялись хихикать, просветлели лицами и доложили: командир, распоряжайтесь нами.
Было холодно, сыро и душно. Отвратительное сочетание.
Королевский ЦУП помогал советами. Судя по бодрому и деловому тону, все ответственные лица там просто с ума сходили.
В Хьюстоне, сгорая от стыда, вычитывали по буковке контракт астронавта Аллена. Их главный уже заявил русскому и европейскому коллегам: «Что я могу сказать? Мне нечего сказать. Давайте сначала попробуем спасти нашу станцию. А там посмотрим».
Коллеги решили, что это разумно. Аллен давно мог отделиться и идти на посадку. Но не стал. Он просто сидел в ТМ4, глух и нем, – спрятался как мышь в норке, отгородившись крышкой люка не только от надвигающейся на станцию гибели, но и от всего мира. Когда так поступает бывший военный летчик, значит, плохо с человеком. Ну и пусть сидит пока.
Русских только бесило, что Аллен заперся не где-нибудь, а именно в «Союзе». Ладно бы в «Осу» залез… Бешенство это было по сути абсолютно иррационально, и люди из Королева постарались его в себе подавить.
А вот Кучкин именно о том орал, когда искал по станции биг рашен хаммер, – мол, падла насовская, ты чей спускач угнал?!
Шульте мог приказать русскому прекратить истерику – и тот, без сомнения, немедленно прекратил бы. Но командир сам на какое-то время потерял ощущение реальности – висел посреди головного модуля, тупо глядя в развернутую инструкцию, не в силах разобрать ни буквы, и пытался вспомнить, где он в последний раз видел кувалду. Очень уж кучкинское озверение было заразительным.
На самом деле продолжалось это состояние вселенской паники от силы несколько минут. Экипаж собрался с духом очень быстро, потому что не имел права тратить время на страх – и по инструкции, и по совести, и чтобы выжить. Нужно было намотать на себя все, что найдется теплого, и хвататься за инструмент.