В детстве я всегда был испуганным ребенком. Даже самое малейшее движение вызывало у меня панический страх. Ничто не казалось мне безобидным. Особенно, боялся я людей. Людей, которые были красивы.
Мои родители всячески пытались приучить меня к сестрам. Но, за двадцать лет, я так и остался отчужденным. Их присутствие содвигало меня на большой подвиг. А именно – прогулка меж деревьев в нашем саду. Выйти дальше я даже не надеялся. Не пытался я пойти и в люд.
Мы жили в таком районе, где люди, стараясь казаться любезными, беседовали, касались друг друга. Многие, не сказав ни слова, просто смотрели, изучая, при этом, каждого неизвестного, пытаясь выискать его недостатки, чтобы потом, в ходе разговора за ужином, рассказать своей семье какого уродца они встретили. Я же, хотя никогда не видел своего отражения, считал себя таковым.
Чуть ранее, мать говорила мне не прикасаться к зеркалам и любым поверхностям, способным отразить мое лицо, так как считала меня нисколько не похожим на остальных. Запрещала она мне выходить и за порог дома (исключением был сад – там меня никто не видел), тем самым, предотвращая мою встречу с ее друзьями и знакомыми, половина которых, жила с нами по соседству. Были случаи, когда мамины подруги впервые узнавали, что в нашем семействе есть еще и мальчик, помимо остальных сестер…
Одним июльским днем, прогуливаясь в саду, я остановился возле яблони. Затем, прислонившись к ней, я начал осматривать ее плоды.
– Запретный плод, который ввел в искушение Еву, – сказал я. – Однако, зная древние заблуждения о том, что яблоки символизируют вечную молодость и красоту, я, пожалуй, не откажусь от фрукта даже, если мне отрубят голову.
После перечисления всех сказаний об этом дереве (кстати, знал я их немало), моя рука невольно подымалась ввысь, к самому большому яблоку. Кончики моих пальцев коснулись плода, но сорвать я его не смог, как я ни пытался. Я мысленно вспоминал все знания о древних корнях яблока и мне, казалось, что я просто обязан сорвать фрукт…
С раннего возраста, я просил маму покупать мне книги о поэтических эмблемах красоты. Конечно, она всегда отказывала мне. Поэтому я был вынужден обращаться к одной из моих сестер. Я как сейчас помню:
– Лиза, прости, что отвлекаю тебя от чтения, но… – я запнулся. – Мне нужна книга.
– Вот тебе книги, – она взяла с полки несколько томов и всунула мне их в руки. – Держи. Это те, которые ты клянчил у матери. И по быстрее убирайся. Ты мне противен.
Я взял книги и медленно пошел к двери. Когда я отворил ее, я услышал голос Лизы:
– Небось, хочешь стать красивым, раз такие книги ищешь? Так вот… тебе никогда не стать таким как все.
Она смеялась, а я плакал. Плакал и постепенно повторял слова:
– Я такой как все. Я тоже человек. Я мальчик и мне тринадцать лет.
Однако в возрасте, когда все дети не хотят возвращаться к дому, пребывая на улице с друзьями-одногодками, я закрылся ото всех с надеждой найти способы перевоплощения внешности. Как говорила мне Лиза:
– Тебе никогда не найти лекарств от твоего уродства. Даже, если ты перероешь все книги мира, ты никогда не станешь одним из нас.