⇚ На страницу книги

Читать Деревня едет в город

Шрифт
Интервал

Деревня едет в город


Виталий Семёнов


1. Нежданная новость

Дверь в избу со скрипом отворилась, и на пороге показался улыбающийся Никита. Глуховатая бабка Шура определила, что кто-то вошёл, не по звуку, а по струе морозного воздуха, ворвавшейся в горницу и неприятно щекотнувшей ноги. Она обернулась и раздражённо, скрипучим голосом, молвила:

– Вот кого не ждали-от! Явление Христа народу! Прости Господи, – бабка истово перекрестилась на иконы. – И чавой рот-от до ушей? Где понабрался?

Никита улыбнулся ещё шире. Ворчание старухи не только его не задевало, но даже действовало как-то умиротворяющее. Без него парень не мог себе представить этого дома, в котором прожил почти семнадцать лет.

– Бабка! – начал он свою, неожиданно торжественную, речь. – Я ведь, это само… Ты тут не это…

Никита погрозил пальцем, с трудом скинул рукав тулупа только с одной руки, не разуваясь, прошёл к столу и тяжело плюхнулся на скамью.

– И где ж это ты вина насвинячился? Где ж деньги-то взял, ирод?

– На свои-и-и! – с вызовом и чуть обиженно ответил Никита.

– Ох-х! Да нешто ли..? Не пенсию ль у меня стащил?

Бабка Шура ринулась к комоду, подозрительно оглянулась, потом быстро открыла дверцу и пощупала по полкам. Загромыхал старый сервиз.

– Нет, все тут…

– Я ж говорю – на свои пил! – несильно хлопнул ладонью по столу парень, освобождаясь от второго тулупьего рукава.

Опасаясь, что во хмелю Никита будет бузить, бабка заговорила примирительным тоном:

– Откуда ж на свои-то, Никита? Где ж ты взял? Украл штоль?

– Я человек честный! Мне чужого не надоть! Я, бабка Шура жизнь менять буду! Не узнаешь меня!

– Курить штоль бросишь? – с надеждой спросила старуха, памятуя, какую бешеную сумму денег её племянник тратит в месяц на папиросы.

Никита криво усмехнулся, долго рылся в карманах рабочего комбинезона и, наконец, нащупал то, что искал. Прикурив и сделав первую затяжку, он выпустил облако дыма прямо на середину комнаты, где стояла слегка ошалевшая бабка Шура.

– От эть упырь злой! Опять всё продымишь тут! – опомнившись, по привычке запричитала та.– Бельё только постирано всё куревом провонят! Говорила тебе – кури в печку!

– Цыц! – беззлобно и тихо произнёс Никита. – Я курить бросать пока не думал, но теперь всё может быть.

Интрига продолжалась. Бабка Шура задумалась и быстро, почти бессознательно проанализировала ситуацию:

Первое – угостить выпивкой её племянника сегодня вряд ли кто-то бы смог, даже если б хотел. А таких было среди его дружков немного. До получки оставалось недолго, так что даже все заначки, без сомнения, были потрачены.

Второе – в магазине в долг водку не давали.

Третье – за самогон – это она знала точно – почти поголовно все в деревне должны были Ерофею.

Четвёртое – экономить, в том числе на сигаретах, Никита не умел.

Пятое – пенсии у неё не трогал. Воровать – говорит – не воровал. Да ещё и утверждает, что на свои деньги пил. И эти странные слова «теперь всё может быть»…

Откуда ж он взял деньги на вино? – так и не пришла к единому умозаключению бабка Шура.

– Из Москвы! – вдруг рявкнул Никита.

– Откель? – бабка Шура, памятуя про свою тугоухость, решила, что ослышалась.

– Из Москвы, говорю!

– От президента штоль?

– Не веришь? На-кось, читай! На почте получил!