Читать Воронеж K.457

Семья Соловьёвых живёт в доме по улице Достоевского города Воронеж. Май, 6:15 утра. Матфей открыл глаза и взглянул на свою жену. Она спала, но вот-вот должна была тоже скоро проснуться. Он решил пару мгновений ещё полежать, чтобы насладиться этим светлым днём и теми радостными событиями, которые он принесёт. Матфей смотрел в окно и был готов, ко всему готов. Встав с постели бодрым и весёлым духом, он принялся делать лёгкую гимнастику. Каждое упражнение он выполнял спокойно, медленно и тщательно. Закончив, Матвей открыл занавески, чтобы свет проник в комнату и увидел цветы на подоконнике, их выращивала его жена. Какие же они были красивые, особенно пуансетия. Глядеть на эти цветы ему доставляло особое наслаждение, и особенная радость видеть труд и заботу своей жены, которую он бесконечно любил. После этого Матвей направился в умывальник. Он был чистый, убранный, и всё находилось на своих местах, Матфей называл это уютом. Гармоничное сочетание белого и зелёного вкупе с обильным светом всегда бодрило и радовало, всегда навевало приятные эмоции. Матвей чистил зубы, и, глядя в большое и светлое зеркало, смотрел на своё отражение, думал: “Повысить декретные Веронике. Сделаем!”

Она увидела, как подле неё стоят две девы в белых одеждах, обе прекрасные и одинаковых лет. Все убранство их состояло в том, что они не имели на себе уборов. Пояс стягивал их прекрасную одежду, спускавшуюся на ноги до пят. Головное покрывало закрывало их ланиты, и они стояли, поникнув взорами к земле. Но из-под покрывал, плотно прилегавших к лицу, можно было приметить, что обеих украшал прекрасный румянец стыдливости. Уста их, заключенные молчанием, уподоблялись розе, лежащей в окропленных росой чашечках. Они полюбили её за то, что Марина с удовольствием смотрела на них; как милого сына мать, целовали они её своими устами и на вопрос Марины, что они за женщины и откуда, отвечали: одна из нас – Чистота, а другая – Целомудрие. Марина открыла глаза. После лёгкого и радостного сна у неё было свежее и весёлое настроение. Она слышала, как её муж умывается, потом поправила подушку и легла на спину. Комната была свежей и уютной в классическом строгом стиле, коричневых, серых тонах. Она смотрела на нежный свет, который бил сквозь тюль и освещал комнату. Сложа лёгкие руки поверх одеяла на животе, она лежала в тонкой ночнушке и думала о предстоящем дне, и о том прекрасном, что он с собой принесёт. Победу, только победу, которую она завоюет любовью, кротостью и смирением. Марина включила тысяча первое произведение Баха – это была соната скрипки. Проснувшись рано, она никуда не торопилась, всегда, будучи продуктивной, предусмотрительной. Эта музыка клонила дух к святости, а сердце к чистоте. Музыка Баха, Бетховена, Моцарта для семьи Соловьёвых была очень любимой, будучи для них воплощение мира и любви, радости и веселья. Марина встала с кровати и подошла к своим цветам, её волосы, даже всклокоченные, смотрелись великолепно. Взяв поливальник, она немножко полила цветы и побрызгала их лепестки. Соната продолжала звучать. Лёгким станов, благородной грудью в великолепном настроении она направилась в умывальник. Её муж выходил, и когда они пересеклись, то он нежно коснулся её руки. Казалось бы, пустяк – прикоснуться. Но любовь их была истинным пламенем. Ах, сколько нежности и доброжелательности, ласки звучало в этом прикосновении. Десятилетия пройденных испытаний, трудов в созидании истинной любви и семьи – вот что звучало в этом прикосновении. Не поверхностно-надувательственно, но так чисто и нежно. У них была полная взаимность. Каждый знает и видит мудрость другого, полностью эту истину любит и поддерживает. Благо другого – вот что наполняет их жизни.