Конечно, это не мемуары. Это не документальная книга. Многое додумано, многое придумано, много не описано. Где-то прихвастнул, где-то стыдливо умолчал.
Конечно, это не исповедь. Нет покаяния, нет признания грехов и ошибок.
И все таки. Все таки…
По большому счету это история семьи, которая прожила половину жизни в Советском союзе, а вторую половину в Российской Федерации.
Семья моя странная. По происхождению. Живем на Дальнем Востоке России и поэтому вопрос национальный или происхождения у нас не стоит. Иначе придется вешаться.
Судите сами – мой папа – мордвин из семьи рабочих, имел два высших образования, мама – полячка из славного графского рода Камаровских. Из крайне обедневшей ветви. Образование у нее было среднее специальное.
И мама и папа всегда считали себя русскими.
Тесть – немец из Казахстана, по русски еле-еле говорил, а немецкий вовсе не знал. Образования у него – фазанка, всю жизнь работал сантехником. Удивительный человек. В советское время абсолютно непьющий сантехник – это что-то потрясающее. Поэтому был довольно состоятельным по тем временам человеком. Теща – еврейка. Образования имела только начальное. Всю жизнь проработала рабочей.
И теще и тесть всегда считали себя русскими.
Мы с женой получили высшее медицинское образование и всю жизнь проработали и продолжаем работать врачами.
Теперь довольно интересный вопрос – а кто мы с женой по национальности. И тем более – кто наш сын? Ответ простой – русские, потому что национальная принадлежность, по моим соображениям определяется тем, на каком языке ты думаешь.
Кто мы по происхождению? Ну не интеллигенты, точно. Рабочие? Тоже нет. И точно не из крестьян. Средний класс? По внутренним ощущениям близко, но тоже нет. Так что вопрос происхождения открыт и непонятен.
Мама моя из польского графского рода Камаровских. Очень обедневшая ветвь. Занесло их на Дальний Восток в конце Первой мировой. Почему они здесь оказались, я не очень знаю. Учитывая, что север и ДВ России всегда были местом, куда ссылали преступников, возможно прадед был польским террористом. Возможно.
Во всяком случае, оказалась семья в городе Хабаровске в 1918 году. Прадед повоевал в партизанах на севере. В краеведческом музее долго висел его именной маузер. Почему семья осталась на Дальнем Востоке после отделения Польши, честно говоря, не знаю.
Бабушка в молодости была ослепительной красавицей, но, с ее точки зрения, неудачно вышла замуж за моего деда. После рождения двух дочерей развелась и отправилась в «самостоятельное плавание».
Мама помнила себя лет с четырех. Жили они вдвоем с отцом в леспромхозе в Амурской области. Отец работал трактористом, мама моя – четырехлетняя кроха, была на хозяйстве весь световой день. Убирала, стирала, готовила. Как умела.
Мама была пацанкой, поэтому бегала по улице в драном стареньком платье, лысая (боролись с вшами), и все время дралась с мальчишками. Была настолько грозной атаманшей, что мамы сверстников запрещали своим чадам с ней дружить.
Детство закончилось в 1941 году. Но не из-за войны. Маме исполнилось 7 лет, пора было отдавать ее в школу, а кроме того бабушка вновь вышла замуж, замаячила квартира в городе Хабаровске, а с двумя детьми жилплощадь больше.