Квартира
В небольшой, но уютной квартирке Двое. Он и Она.
Он угрюмо возится с видавшим виды чемоданом.
Она скорбно повторяет как заученный урок:
– Жила-была маленькая девочка и верила, что придёт принц и будет у девочки любовь внеземная. Любовь…
Она сделала многозначительную паузу.
Он хоть и возился с мятыми футболками, но про себя отметил, что «любовь внеземная» это у неё хорошо получилось.
Она продолжила:
– И он пришёл. И любовь была. Господи, как же я тебя любила…
Она попробовала чуть театрально заломить руки, но почувствовала, что получается фальшиво и скромно положила руки на колени, одну ладонь на другую. Глянула – не заметил ли. Хотя, он бесчувственный чурбан, куда уж ему заметить. Тогда она продолжила с ещё большей убедительностью:
– Дура какая. Скажи мне, зачем МНЕ всё это? Заработки что-ли у тебя неслыханные? Так – нет!
Она, словно бы даже удивилась этому открытию. Ладонь опять вспорхнула.
– Квартиры эти съёмные… Я устала. Ты же ничего кроме своей работы не видишь. Вообще ни-че-го!
Она ещё больше удивилась и заторопилась, словно стараясь закрепить достигнутый успех:
– А, я?! Я тебя если и вижу, то только усталого смертельно или пьяного – после очередной "победы". А, ещё хуже если после неудачи. Прости, но я больше так не могу. Не-мо-гу.
Наконец-то подытожила она и замерла в ожидании ответа немым, укоризненным, знаком вопроса.
Он искоса глянул на неё. Он наконец-то справился с чемоданом и поэтому теперь мог произнести миролюбиво:
– Всего пять дней. Пойми это сумасшедший шанс…
Она словно того и ждала и указательный палец взмыл между ними словно жезл гаишника:
– Нееет. Ты не слышишь меня! Меня больше нет! Я превратилась в какое-то издёрганное существо. Я лифт по ночам слушаю – вдруг это ты? Нет. Как ты ключ в замок вставляешь я уже знаю хорошо тебе или плохо. Пьяный ты или просто чуть жив от усталости. Всё… всё. Уезжай. Как хочешь,. Делай своё интервью и радуйся. Без меня.
Тут вдруг без всякого перехода она перешла на доверительный, даже сочувствующий тон:
– Слушай, а неужели ты не понимаешь, что вы все работаете в чёрную дыру. Однодневки, как бабочки. В эфире прошло и нет вас. Рейтинги эти бессмысленные. Ты не успел закончить одно интервью, а уже думаешь о другом, а я где? Я – зачем?! Вам же никто не нужен, вы всё человеческое, живое, в радиусе километра вокруг себя сжигаете! Вам же запретить нужно жениться. Детей рожать, как прокаженным каким-то! Сидите в своей… резервации – Телевидение! Ну и сидите! Только к людям, живым людям, даже не прикасайтесь!
В это время он как раз попытался примирительно приобнять её. Иногда это срабатывало, но похоже не сегодня. Она словно только того и ждала. Отскочила пружинисто выставив перед собой ладошки:
– Не подходи ко мне! Уходи… Прошу тебя, отпусти ты меня. Я устала. Я просто от всего этого очень устала.
И она отвернулась и встала у окна. Раньше, её фигурка в этом халатике всегда безотказно действовала на него.
Он с восхищением посмотрел на неё – «А, всё-таки она здорово прогрессирует» – Подумал он – «Нет, ей Богу! И ведь не скажешь, что из той пэтэушницы, которую он неумело соблазнил по-молодости, вылупится этакий резонёр. И ведь говорить-то, как научилась складно, язвительно и фигурка сохранилась как тогда…