⇚ На страницу книги

Читать Как умирает любовь. Исповедь

Шрифт
Интервал

Никогда не видьтесь с теми, кого когда-то любили

Это нехорошие встречи, все равно как с покойником

Максим Горький

Молодой мужчина худощавого телосложения медленно поднялся по ступенькам, и открыл тяжелую металлическую дверь. Половицы при каждом шаге издавали скрип, словно идешь по сухому снегу, который бывает при сильном морозе. Мужчина вошел в большой и просторный дом. В доме стоял терпкий запах табака, он как будто въелся в эти обои, которые не переклеивались уже много лет, в эти пыльные занавески на окнах с дохлыми мухами на подоконниках, в эти заскорузлые полы с черными трещинами между половицами. Вся обстановка в доме говорила о том, что много лет здесь не было женщины, которая смахнула бы веником паутину в углах стен, вычистила бы мутные стекла окон, пыль на мебели лежала толстым слоем. Все вещи были пропитаны запахом старости. А в доме стоял дух тоски и одиночества.

Хозяин дома был одет в кожаную коричневую куртку местами протертую от времени, пояс коричневых брюк затягивал грубый толстый ремень, на ногах резиновые сапоги, от которых при каждом шаге отваливались куски грязи. Грустный и пустой взгляд блуждал по пустой комнате. Он сел на стул возле когда-то белого камина, который сейчас напоминал грязный кусок стены с желтыми разводами и серыми прорехами, которые образовались в результате отлипания старых кусков засохшей побелки. Вынул из кармана шерстяных брюк коробок спичек. Он вытащил одну из спичек и задумчиво долго смотрел на коричневую горошинку на конце тонкой белой палочки – порох, потом чиркнул ее о край коробка, и спичка вспыхнула ярким пламенем. Вся жизнь на секунду встала у него перед глазами. Вся его никчемна, бесцельная и неудавшаяся жизнь. Глаза уставились в одну точку, потом спичка догорела и обожгла пальцы, это вывело его из оцепенения. Он резко бросил догоревшую спичку на пол и зажег другую. Поднес сигарету к этому пламени, которое постепенно угасало и превратилось в маленький огонек, рискуя скоро загаснуть и обжечь кончики пальцев. С наслаждением затянулся. Серые клубы дыма поднимались вверх кольцами и рассеивались под нависающим и угрожающим рухнуть серым потолком.

Докурив папиросу, молодой человек медленно встал. На вид мужчине было около сорока лет, но чересчур медленные движения, дававшиеся с неимоверными усилиями, невольно превращали его в глубокого старика, который готовится отойти в мир иной, однако жизнь безжалостно не дает ему это сделать, как будто нарочно продлевая его мучения, а сердце бьется вопреки желанию жить.

Мужчина снял с большого ржавого гвоздя охотничье ружье, достал из ящика стола патроны и с профессиональной точностью зарядил оружие. Уверенные и четкие движения выдавали профессионализм стрелка, однако еле заметная дрожь рук и влажные ладони говорили о том, что стрелок изрядно нервничает. Шум открывающейся двери сделали его движения более скорыми. Он резко посмотрел туда, откуда издаются звуки приближающихся шагов и с поспешностью поставил ружье на пол дулом вверх. Сам встал на колени и приставил ружье к горлу. Раскаты грома, которые разверзли небо на две половинки искрящейся желтой молнией, заглушили выстрел.

В дом вошла женщина. Ее взгляд упал на раскрытую книгу, которая лежала на полу. Черные буквы утопали в темно-красном пятне, которое как лужа после дождя расползалось по раскрытым страницам книги. Она медленно перевела взгляд с раскрывшихся страниц на человека, который лежал тут же, беспомощно раскинув руки в разные стороны. Лужа крови расползалась медленно, но уверенно пытаясь затопить собой все ближайшее пространство. В остекленевших, но еще живых глазах угасал взгляд затравленного зверя – уставшего от вечной гонки и борьбы за жизнь.