Приехав в Конаково на электричке, нужно пройти через привокзальную площадь и дальше по улице Энергетиков, справа, найти неприметную столовую. Заказать сто пятьдесят местной Кашинской водки в запотевшем графинчике, суп из потрохов и порцию пельменей со сметаной, которые тётя Глаша крутит сама. Бросив взгляд сквозь мутное окно на белоснежную улицу, редких прохожих, пробивающих себе дорогу сквозь вьюнки метели, опрокинешь рюмку холодной, жгущей чрево, водки, быстро съешь две–три ложки горячего наваристого супа, выпьешь ещё, доешь суп, и уже неторопливо приступишь к сочным пельменям, не забыв вовремя махнуть рукой, заказывая второй графинчик Кашинской. И когда нега подступит к твоему телу, окутает ноги нежным тёплым пледом, запоёт тихим мелодичным звоном в ушах, чувствуешь – отпустила Москва, опустила клятая. Отдых начался.
Стоя у Сайгона, я гляжу на небо.
Светит месяц ясный, времечко не ждёт.
Может быть с тобой, а может быть с другой,
Юность всё равно моя пройдёт.
Федор Чистяков. Группа Ноль. Школа жизни.
Когда Максим первый раз приехал в Конаково, он не знал ни про столовую, ни про славный город Кашин, где делают не менее славную водку, да и в Москве он жил всего четыре месяца, что бы всерьёз к ней привязаться. Их, студентов первого курса медицинского института, отправили на недельные сборы с кафедрой физкультуры. Поселили с комфортом, по три человека в номере.
Обедать повели в столовую. Максим уже собирался присесть за стол, когда услышал сзади громкий голос:
– Эй, молодой! Хлеба дедушке принеси.
Так он познакомился с Тимофеем.
Неформально, студенты на сборах разделились на две группы. В первой, куда вошёл Максим, были семнадцатилетние подростки, только после школы, молоденькие и совсем зелёные. Вторая группа состояла из ребят, отслуживших срочную службу в армии. За их спинами была жизнь. Кто-то повоевал в Афганистане, другие ликвидировали последствия аварии на чернобыльской АЭС. Многие из них закончили медучилище, успели поработать в больнице.
Тимофей был типичным представителем второй группы. Нарочито грубоватый, даже хамоватый, он цеплялся к словам, легко мог ударить. Когда впоследствии между ними завязалась крепкая дружба, Максим с удивлением обнаружил, что всё это просто маска. Маска, скрывающая жуткий страх спасовать перед сопливыми школьниками, отстать от них в учебе, профессии. Эти комплексы толкали Тимофея вперёд, сквозь лучших студентов института, дальше, к блестящим ответам, красному диплому. Именно за его маниакальную целеустремлённость, пренебрежение к окружающим его людям, которых он хватал за шиворот и тащил с собой, или отталкивал, если мешали, его друзья дали ему кличку Ахав>1, имея в виду скорее одержимого капитана, чем израильского царя из династии Омрид.
Вечером ребята решили выпить. Сосед Максима сбегал за бутылкой самогона. Люди в Конаково всегда отличались врождённой интеллигентностью, поэтому прозрачный самогон называли водкой, а закрашенный сладким чаем – коньяком. Пили коньяк. Насыщенно золотистый глубокий цвет напитка, резко диссонировал с его вкусом. Но дело своё сделал. Первый сосед заснул на унитазе, а со вторым – Алексеем – Максим начал петь дурным голосом русский рок.