⇚ На страницу книги

Читать Жизнь как меандр

Шрифт
Интервал

Жизнь как меандр

Кто из нас, перешагнувших рубеж 50-ти, не удивлялся этим странным цифрам в паспорте?

Неужели это про меня?

Присматриваемся. Да вот же – мой день рождения – помню, сколько раз отмечали с друзьями… Фотка странная, конечно, неудачная (в жизни я лучше!) Ох уж эти фотографы! А возраст? Не опечатка ли?

И как-то трудно поверить, что эти цифры действительно про тебя…

И еще, замечали? При регистрации онлайн, там, где надо колесиком мышки прокрутить и найти свой год рождения, стало нужно слишком много годов «пролистывать». Твой год рождения задвигают всё дальше и дальше.

Как только закроешь паспорт– опять молода, полна сил и желаний.

Вот так и получилось, что в свои «за 50», я – студентка университета. Да где – в Афинах! Хотите, расскажу вам, как не бояться менять свою жизнь после 50-ти? Устраивайтесь поудобнее.

Когда меня здесь спрашивают, почему я переехала, мечтала ли я жить в Греции, я только улыбаюсь в ответ. Какое там – мечтала? Мы жили в закрытой стране и не были особо уверены в том, что сможем когда-нибудь побывать в тех местах, о которых могли только читать в книжках.

Мы все – дети своего времени. Начиналось у меня все так же, как и у большинства моих ровесников: закончила школу и поступила в университет во Владивостоке. Тогда это звучало: Дальневосточный государственный университет – единственный на весь Дальний Восток! Шёл 1980-й год. Жизнь казалась стабильной и предсказуемой. Только вышел фильм «Москва слезам не верит», где одна из героинь все жизненные вехи советских семей разложила по полочкам – купить холодильник, потом – телевизор. Ну, вы помните.

А пока – учиться, учиться и учиться. Выезды на картошку, стройотряд и «от сессии до сессии». Я училась на историческом. После университета мы все дружно повыходили замуж. Потом грянула перестройка. Детей рожали уже в новую эпоху. Другие мамаши с колясками надо мной смеялись, когда мы знакомились на прогулках. Они – продавцы, например, а я – историк. Обхохочешься! От советской версии истории тогда, казалось, не осталось следа, а новую мы не написали до сих пор.

Конец ознакомительного фрагмента.