Учил меня работать на УКАМПе старший прапорщик Драч Николай Васильевич. Замечательный человек! Ну, как о таком не рассказать? Совсем не воинственный горлохват, а наоборот – этакий философ армейской службы. Мы с ним вели по душам беседы, делая положенную работу.
– Мне все больше нравится, Николай Василич, работать в армии. Знал бы раньше – закончил училище. Ведь военные люди – это особая категория советского народа. Менты им в подметки не годятся, хотя тоже ходят с оружием.
– Все верно, только одно запомни: где начинается авиация – там заканчиваются дисциплина и порядок, ибо, когда писали уставы, авиация была в небе.
– На гражданке я думал – нам нужны промышленность и процветание. Дай человеку надежду на будущее для него и его семьи, и он будет счастлив. Сейчас думаю – этого мало. Нужен еще надежный щит от внешних врагов.
Драч откинулся на стуле и рассмеялся:
– Ты, Егорыч, чешешь, как настоящий замполит.
А мне было не обидно. Я думал, что это были самые приятные рабочие дни в моей жизни.
– Василич, с тобой интересно общаться.
– Нравятся армейские прибаутки? Запомни, парень – авиация держится на заклепках и подъ. бках!
– Да нет, и о серьезных вещах ты интересно рассуждаешь.
– Разве в райкоме не с кем было поговорить?
– Там другие темы и разговоры другие.
Мне очень хотелось, чтобы Драч меня понял, но и клепать на прежних своих коллег считал моветоном.
– Годы и обстоятельства меняют людей. Теперь у меня другие интересы и занятия.
Старший прапорщик состроил гримасу.
– Предпочитаешь спокойную жизнь в авиации?
– Да уж, до крайности надоела политика. Мне хотелось быть честным, а там, где работал прежде, это было совсем невозможно. Знаешь, как раздвоение личности – курировать общество борьбы за трезвость и пить вечерами в райкомовском гараже. Напрягает.
– Ну, в этом плане здесь спокойнее – пить так пить, работать так работать, но иногда возможны и совмещения. Всему научишься, дай срок.
Меня удивил его тон. Он как бы говорил с осуждением о существующих порядках в ТЭЧ.
Вошел старший прапорщик Кунак (это не фамилия).
– Обед, мужики, кончай работу! Козла забьем?
– Иди к себе, – отмахнулся Драч.
– С тобой все понятно! А ты? – он ко мне обратился, и глаза его лукаво блеснули. – С Драчилой свяжешься, рано состаришься. Пойдем – одного игрока не хватает.
Я взглянул на Драча – тот плечами пожал. Мы пошли с Кунаком (это не фамилия) в лабораторию «черных ящиков», то есть самописцев. Там уже поджидали нас два прапорщика – Кириленко и Лысенко. Перемешали, разобрали и пошли долбить костяшками стол, покрытый пластиком…
Очень скоро я понял, что вполне мог бы удовлетвориться спокойной жизнью в армии, радоваться семейному обеду и обсуждению успехов нашей дочери. Если бы не теща… И что так приклеило Тому к ней? Может быть, ответственность за нее, несуразную, может быть инфантильность – никуда без мамы. В итоге имеем то, что имеем. Захочет ли Тома со мной жить, когда у меня здесь все устаканется и прекратится травля райкома партии? И захочу ли я с нею жить? Вместе с тещей точно желания не имею.
Вернувшись домой и закончив день, лег в кровать с мыслью, что завтра снова поеду на аэродром. Как это здорово, однако!