Читать Ион

Сократ. Здравствуй, Ион! Откуда это ты теперь к нам прибыл? Или из дому – из Ефеса?

Ион. Совсем нет, Сократ, а из Епидавра, с празднеств Асклепия1.

Сократ. Не учреждают ли епидавряне и состязание рапсодов2 в честь бога?

Ион. Конечно, как и по другим искусствам.

Сократ. Ну, что же? Состязался и ты у нас? И как состязался?

Ион. Первую награду мы получили, Сократ!

Сократ. Вот это хорошо! Смотри, чтобы и на Панафинеях нам тоже быть победителями.

Ион. Да так и будет, если бог захочет.

Сократ. Правду сказать, Ион, часто завидовал я вам, рапсодам, из-за вашего искусства, потому что оно требует от вас и по части телесного убранства всегда являться в самом красивом виде, а вместе с тем завидно и то, что вам необходимо иметь постоянно дело как с другими многими и хорошими поэтами, так и особенно с Гомером, лучшим и божественнейшим из поэтов, чтобы изучать его мысль, а не только слова. Ведь нельзя же стать рапсодом, если не смыслишь сказанного поэтом; так как рапсод должен сделаться толкователем мысли поэта для слушающих, а это невозможно хорошо делать, не зная того, что говорит поэт. Вот это все и завидно.

Ион. Правду говоришь, Сократ, это-то мне и доставляло всего больше труда в моем искусстве, и я думаю, что прекраснее всех людей говорю о Гомере, так что ни Метродор Лампсакенец, ни Стезимброт Оазиец, ни Главкон, ни другой кто из когда-либо бывших не может сказать столько и таких прекрасных мыслей о Гомере, как я.

Сократ. Хорошо говоришь, Ион; ясно ведь, что ты не будешь так зложелателен, чтобы не показать этого мне.

Ион. Да и стоит послушать, Сократ, как я разукрасил Гомера, – так, что я считаю себя достойным того, чтобы Гомериды увенчали меня золотым венцом.

Сократ. Да я еще доставлю себе досуг, чтобы послушать тебя; а теперь вот на что ответь мне: силен ли ты по части одного Гомера или также по части Гесиода и Архилоха?

Ион. Никоим образом, но только по части одного Гомера: кажется мне, что этого достаточно.

Сократ. Но есть ведь и такое, о чем Гомер и Гесиод говорят одно и то же?

Ион. И много такого, я думаю.

Сократ. Так разве об этом ты лучше растолковал бы то, что говорит Гомер, нежели то, что Гесиод?

Ион. Да одинаково хорошо, Сократ, – то, о чем они говорят – одно и то же.

Сократ. Ну, а о чем они говорят не одно и то же? Например, об искусстве гадания говорит что-нибудь Гомер, а также и Гесиод?

Ион. Конечно.

Сократ. Так что же? То, что одинаково, и то, что различно, говорят об искусстве гадания эти два поэта, кто бы лучше растолковал: ты или кто-нибудь из хороших гадателей?

Ион. Кто-нибудь из гадателей.

Сократ. А если бы ты был гадатель, то, будучи способен объяснить одинаково сказанное, разве ты не умел бы растолковывать и различно сказанное?

Ион. Ясно, что умел бы.

Сократ. Так как же теперь ты по части Гомера силен, а по части Гесиода – нет, а также и прочих поэтов. Разве Гомер говорит о других вещах, нежели о чем все прочие поэты? Разве не распространялся он большею частью о войне и о взаимных сношениях людей добрых и злых, частных лиц и должностных, и о богах, – как они обращаются между собою и с людьми, – и о небесных явлениях и о тех, что в Преисподней, и о происхождении богов и героев? Не об этом ли Гомер создал свои поэмы?