«Почему на бензоколонках никогда не продают цветов?» – подумал Он. «Ясное дело», – откликнулось изнутри. – «Цветы, как ты мог заметить, украшают иногда фонарные столбы вдоль дороги… Продавать цветы на бензоколонке – издевательство над тобой, остановившемся здесь на пять минут в погоне за собственным „лобовым на трассе“. К тому же, где ты видел, чтобы в цветочных магазинах приторговывали бензином?… То-то же».
Бензоколонка на ночном Аминьевском шоссе (одно название чего стоит!) была безлюдна, современна и чиста. Белая крыша и несколько квадратных колонн делали ее похожей на маленький храм, эдакий пантеончик для заезжего Бога. Стены колонки были изваяны дождем и тьмой, они казались вечными.
Каждый раз, заезжая на колонку, он вспоминал одно и то же. Это был какой-то кадр из фильма, очень старого, смотренного-пересмотренного мальчишкой в провинциальном советском кинотеатре. Там, в кадре, была такая же колонка, и тоже шел дождь, и главный герой красиво мок под ним, опершись на капот своего гоночного (или не гоночного) зверя. И тоже была ночь, и квадратный половичок света гостеприимно вмещал в себя целый мир, оставив за стеной ночного дождя все вражеское, чужое, злобное. Тогда весь этот кадр казался кусочком сказки – нарядные колонки, неоновый «Shell» на козырьке, небывалая вежливость мальчишки-заправщика. Аккуратность кассовых окошек. И, конечно, Она, стоящая у соседней колонки в ожидании своей очереди, красивая, одинокая, ожидающая чуда… Она, похожая то ли на Анук Эме, то ли на Стефанию Сандрелли, невыносимо прекрасная в этом кусочке одиночества, нарисованном кривой кистью ночного фонаря.
Ночь. Трасса. Дождь. Фонарь. Бензоколонка…
Он шепотом выматерился и вылез из машины. Угловато протопал к кассе и буркнул темному силуэту за окошком: «Сорок в шестую…» Мальчик уже отвинчивал крышку бензобака, рука силуэта выбросила в лоток сдачу. Он взял деньги и пошел обратно…
Дождь колотил по крыше, будто одинокий, продрогший до белья, путник. За пределами колонки лежала мокрая Москва, с волчьими глазами своих окошек. Их стая молчаливо держалась поодаль, от этого опасного места с огненной водой.
Конец ознакомительного фрагмента.