– Я не подпишу согласие на лечение в психиатрическом отделении, – сказал заикающимся голосом матрос из Приморского края, – у меня последствия перенесенного инсульта. Я не могу нормально разговаривать, мои руки, ноги ничего не чувствуют.
– Но я не смогу начать ваше лечение и обследование, – настаивал лечащий врач, сидя напротив него в ординаторской, – к тому же госпитальные неврологи и врачи из Владивостока исключили вам этот диагноз. И томограмма показывает, что с вашим мозгом всё в порядке.
– А что у меня?
– Вас доставили к нам, так как у вас развился невроз. Вероятно, конверсионный, который проявляется заиканием и слабостью.
– Вы хотите сказать, что я псих?
– Нет. У вас был стресс, после которого вы переживали, и это подействовало на психическую сферу.
– Доктор, поверьте, я ведь не мог даже ходить. Не мог есть, пить. Всё из рук валилось. Я ничего не чувствовал…
– Это тоже невротические проявления.
– Вы понимаете, что много на себя берете? У меня мама – майор МВД, а дядя в Генштабе служит. Я уже жалобу в прокуратуру подал на командира и врачей госпиталя Владивостока с требованием о возмещении причинённого вреда.
– Вас унижали, оскорбляли или вы не доедали в столовой?
– Сложно сказать. За месяц в армии такого навидался. На всю жизнь хватит. Зарядка, крики в казарме, везде бегом или строем. Пища мерзкая и однообразная. Я переживал. Звонил маме, дяде. Они обещали перевести меня в другую часть, поближе к дому.
– Дедовщина-то в армии есть сейчас? – после паузы поинтересовалась дама-врач, – вы мыли полы? Стирали чужое белье?
– Что вы? Видеокамеры в казарме. Убирали у нас технички из аутсорсинга. В каждом кубрике есть моющие пылесосы. В умывальных комнатах стиральные машинки стоят.
– Согласие на лечение подпишете? – наседал коллега.
– Мне нужно срочно позвонить маме. Где мой телефон? Я уже час в вашем отделении, а телефона всё нет. Почему его не принесли до сих пор?
– Вам девятнадцать лет. Что вы заладили: «маме позвонить»? Телефон скоро принесут.
– Я так не могу. Вы нарушаете мои гражданские права. И потом, невроз ведь ограничивает меня в будущем. Может, я в полицию пойду служить или поступлю в академию госслужбы… Что будет написано в моём военном билете? Дурак?
– Нет. Там будет написано: В – ограниченно годен к военной службе.
– А я получу денежную компенсацию?
– Конечно, получите. Ведь ваше заболевание развилось в период военной службы.
– Сколько?
– Раньше было двадцать окладов. Сейчас чуть больше.
– Ладно, давайте бланк, – с облегчением сказал матрос.
Это было вчера. А сегодня у парня разрядился телефон, и пропала зарядка, и он, лёжа на кровати, бил кулаками в подушку, приговаривая, что все врачи-сволочи, что вывернет всю армию наизнанку. Пришлось дать ему успокоительное. Взбудораженная мама из далёкого Оймякона позвонила начальнику отделения и пригрозилась подать на всех в суд: «Что из сына, ставшего в армии инвалидом, пытаются сделать ещё и овощ. Что его лишили связи с родителями, ущемляют в правах, и что у него даже нет туалетной бумаги…»