Рид
– Где вы находились вчера вечером, между восьмью и одиннадцатью часами?
– Как долго вы спали с девушкой вашего отца?
– Зачем вы убили ее, Рид? Она вывела вас из себя? Угрожала, что расскажет об этой интрижке вашему отцу?
Я посмотрел не один сериал про копов и знаю, что, сидя в комнате для допросов, лучше помалкивать. А еще можно сказать четыре магических слова: «Я требую своего адвоката».
Именно поэтому за последний час я не вымолвил ни слова.
Если бы я был несовершеннолетним, этим придуркам и в голову не пришло бы допрашивать меня в отсутствие родителей или поверенного. Но мне восемнадцать, и, по-видимому, они считают, что все по-честному. Или надеются, что я окажусь полным идиотом и отвечу на все их провокационные вопросы без адвоката.
Детективов Казинса и Шмидта, похоже, совсем не пугает моя фамилия. Хоть что-то новенькое. Всю жизнь все потакали мне, потому что я Ройал. Проблемы в школе? Папа подписывал чек – и мои грехи забыты. Девчонки? Выстраиваются в очередь, чтобы прыгнуть ко мне в постель, а потом хвастаются своим друзьям, что переспали с Ройалом.
Но все они мне безразличны. Сейчас меня интересует только одна-единственная девчонка – Элла Харпер. И я совершенно уничтожен тем, что ей пришлось наблюдать, как меня вытаскивают из дома в наручниках.
Брук Дэвидсон мертва.
До сих пор не могу в это поверить. Когда я уходил из пентхауса, подружка моего отца, эта жадная до денег платиновая блондинка, была живее всех живых.
Но детективам я об этом ничего не говорю. Я же не идиот. Они исказят смысл любого сказанного мною слова.
Раздраженный моим молчанием Казинс ударяет ладонями по металлическому столу между нами.
– Отвечай, маленький засранец!
Мои руки под столом начинают сжиматься в кулаки. Я заставляю пальцы расслабиться. Здесь лучше держать свои эмоции под контролем.
Его напарница, тихая женщина по имени Тереза Шмидт, бросает на Казинса предостерегающий взгляд.
– Рид, – начинает она мягким голосом, – мы не сможем помочь тебе, если ты не пойдешь нам навстречу. А ведь мы хотим тебе помочь.
Я выгибаю бровь. Нет, серьезно? Они затеяли игру в «хороший коп – плохой коп»? Наверное, мы смотрели одни и те же сериалы.
– Ребята, – безразличным тоном отвечаю я, – у вас со слухом все в порядке? А то я начинаю сомневаться.
Усмехнувшись, скрещиваю руки на груди.
– Я уже попросил адвоката, а значит, вы должны подождать с вопросами до тех пор, пока он не появится.
– Мы можем задавать тебе вопросы, – говорит Шмидт, – а ты можешь на них отвечать. В этом нет ничего противозаконного. А еще ты можешь добровольно поделиться с нами тем, что тебе известно. Например, начнем с объяснения, откуда на твоей футболке кровь.
Я сдерживаю желание схватиться рукой за бок.
– Спасибо за предложение, но я подожду Хальстона Гриера.
В маленькой комнате повисает тишина.
По лицу Казинса заходили желваки. Шмидт лишь вздыхает. Потом оба детектива отодвигаются на стульях и, не сказав ни слова, выходят.
Ройал – 1.
Полиция – 0.
Они сдались, но и вызывать адвоката тоже не торопятся. Поэтому на протяжении следующего часа я сижу в полном одиночестве и размышляю о том, как, черт подери, докатился до такой жизни. Я никогда не был святым и даже не притворялся им. На моем счету не одна драка. При необходимости я могу быть жестоким.