Старик, романтика и марсиане
Прощай романтика – забрызган кровью белый бант.
И губы бантиком – друзья пропили мой талант.
Отбрось сомнения – мы переплавим сталь в руду.
Есть ощущение, что всё летит в звезду.
Андрей Карунос
– Послушали б вы его нелепую и зловредную болтовню! «Каждая станция должна быть как бы маяком на пути, который ведет к прогрессу; это не только центр торговли, но и центр гуманности, усовершенствования, просвещения». Представляете себе – какой осел! И он хочет быть начальником!
Джозеф Конрад, «Сердце тьмы»
Я играл с ним в шахматы. Но только до тех пор, пока он не начинал рассуждать о Содружестве. Такая у нас была договорённость, о которой он постоянно забывал и начинал свои проповеди, отвлекаясь от партии. Тогда я сметал фигуры с доски, останавливал часы и выталкивал Старика на марсианский холод. Это шло ему на пользу, он успокаивался и через какое-то время снова скрёбся в дверь кессона. Я впускал его, мы пили чай с джемом, намазывали батон сливочным маслом, грызли карамель и шумно отдувались. И Старик начинал рассказывать о марсианах.
– Хрен знает, сколько миллионов лет накопления информации, – говорил он. – Ясен пень, они устали. Им ничего не интересно.
– Скажешь тоже – миллионов, – подначивал я Старика, зная, что он заведётся.
– А сколько, по—твоему?! – сразу шёл в атаку Старик. – Вот говори – сумели ваши супер-пупер генетики определить возраст их популяции?
– Насколько мне известно, супер-пупер генетики круто обломались. Но ведь у них очень мало фактического материала, марсиане крайне неохотно идут на контакт, – я отмечал про себя, что он уже говорит «ваши», а не «наши», но тогда меня это не настораживало.
– Кто тебе это сказал?
– Ну, это официальная точка зрения.
Старик гулко смеялся и переходил на менторский тон.
– Понимаешь, «крайне неохотно идут на контакт» несколько не соответствует действительности. Они попросту игнорируют поисковые группы. Всех этих экзопсихологов, сапиенсологов и прочих контактёров. Они попросту не обращают на них внимания.
Я важно кивал, соглашаясь, хотя знал, что сам он и был когда-то таким «контактёром». Его экспедиция стала первой, кому повезло не только обследовать верхние карстовые полости, но и пообщаться с марсианами. Пообщаться… Это конечно громко сказано. Величаво-медлительные, без признаков мимики на красивых лицах, прекрасно сложенные анатомически, высокие, изящно-утончённые марсиане оказались крайне замкнутыми ребятами. Без признаков технологий. Голые. Без огня, жилищ, инструментов. Без выявленной социальной структуры. Лениво поедающие фиолетовый мох, сплошняком покрывающий стены пещер, в которых паслись и лениво совокуплялись марсиане. Возникло сомнение в их разумности, но именно Старик установил подобие контакта и даже сумел составить примитивный англо-марсианский словарь. Но потом его группа бесследно исчезла, а сам он поселился среди марсиан. Иногда приходил ко мне пить чай, играть в шахматы и рассуждать о необходимости Содружества. И всем было плевать. Его считали чокнутым.
– Ты постоянно призываешь к содружеству с марсианами, к сотрудничеству, – говорил я Старику. – Но ведь они сами нас избегают.