Остановив автомобиль на обочине и выйдя из машины, чтобы пройтись пешком, перешагнув через что-то, во что уткнулись колёса моего авто, я отправился было в направлении, в котором не смог бы проехать автомобиль.
Впереди сквозь дождь и туман виднелась огромная, бесконечная лужа. И падая в неё, я не подумал, что тотчас промокну, подумав лишь, почему я падаю – мне показалось, что я поскользнулся на луже, словно на льду. Это так изумило меня, что, пропустив момент падения и в следующее мгновение увидев себя лежащим на траве, поразительно зелёной и чистой, я помнил только, как поскользнулся, совершенно будто позабыв про лужу. Нисколько не удивившись, что вижу себя со стороны, я машинально протянул руку лежащему и помог себе подняться. Поднявшись, вспомнил о луже, которую, может быть, видел во сне и потому, наверное, не удивился, что совсем не выглядел промокшим.
Более удивительным показалось мне, что куда-то исчезли сумрак и туман, и промозглый осенний дождь, и что ярко светило солнце, что не слышно было шума непрестанно проносящихся мимо по прогретому солнцем асфальту машин, и что вовсе не жарко мне было стоять в этой знойной тишине одетому в тёплую куртку. И удивительна была сама эта тишина. Казалось, она звенела: чуть слышно, неназойливо, приятно. Похожий на стрёкот кузнечиков, но с явно приглушённым звуком, – как будто нарочно убавили, – этот звон был естественным и ненавязчивым, потому что казалось, что это звенел сам воздух и этот всё вокруг пронизывающий свет.
Я взглянул вверх. Небо было пронзительно синим и чистым, как на фотографии, сделанной в солнечный день где-нибудь на южном курорте. Я стоял под рекламным щитом, ярко освещённым всеобъемлющими лучами. Белое полотно сияло на фоне синего неба. И я успел рассмотреть надпись: "Место для Вашей рекламы." В следующее мгновенье меня окликнули.
Обернувшись, увидел мужчину лет сорока, одетого в футболку и джинсовые шорты и обутого в сандалии. Он призывно помахал мне рукой и сказал:
– Пойдём!
И мы пошли вместе куда-то в сторону от шоссе.
Мне не хотелось вспоминать, почему мне знаком этот человек. Следуя за ним, я вспоминал лишь, как менее получаса назад уехал со службы. Мой шеф, человек спокойный и предусмотрительный, предложил мне уехать пораньше. Всё равно всем было не до работы. Все ждали, когда привезут зарплату. Все почему-то чувствовали, что сегодня уже не привезут, и потому томились в ожидании, и работа не шла на ум.
Мы продолжали идти по широкому лугу. «Кузнечики» преследовали нас повсюду.
– Куда мы идём? – спросил я.
– Домой, – коротко ответил спутник.
Луг был настолько огромен, что видневшийся вдали домик казался не выше травы, по которой мы шли. Я не мог отогнать от себя мыслей, что домик, наверное, стоит посередине этого бесконечного луга и что, поскольку луг бесконечен, то столь же бесконечной окажется и наш путь. Мы шли быстро, и я не переставал удивляться, почему я, одетый по-осеннему, находясь в самой гуще этого звенящего зноя, не ощущал духоты, не запыхался, дышал ровно и вообще не чувствовал дискомфорта. И даже спросил об этом у провожатого.
– Ты гость, – отрывисто произнёс мой спутник.
Мне вдруг подумалось, что ему всё равно, пойду я с ним или нет, и что если я остановлюсь, то он просто исчезнет в этой траве. Но я шёл за ним и уже бездумно слушал звенящих кузнечиков.