Редактор Геннадий Мурзин
Корректор Геннадий Мурзин
Фотограф Геннадий Мурзин
Фотограф Борис Истомин
Фотограф Алексей Маевский
Фотограф Радис Сибагатуллин
© Геннадий Мурзин, 2018
© Геннадий Мурзин, фотографии, 2018
© Борис Истомин, фотографии, 2018
© Алексей Маевский, фотографии, 2018
© Радис Сибагатуллин, фотографии, 2018
ISBN 978-5-4490-2771-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
В долгом путешествии по крутым и извилистым, подчас весьма и весьма тернистым жизненным путям-дорогам бессчетное количество раз приходилось писать автобиографию: требовали в школе, в военкомате, на новом месте работы, в пионерии, комсомоле и, наконец, в партии, в той самой, единственной и неповторимой – КПСС. С меня требовали, я писал. Всегда – с большущей неохотой. Почему? Правду – нельзя было, а лгать не хотелось. Поэтому ограничивался короткими, но обязательными, сведениями: где родился и кто родители; где учился или работал. А когда «забывал» упомянуть о братьях и сестрах, а их у меня в живых было четверо, то мне строго напоминали.
Вот примерно как выглядела моя анкета:
Фамилия, имя, отчество – Мурзин Геннадий Иванович;
Число, месяц, год рождения – 9 февраля 1941 года;
Место рождения – деревня Чусовая, Ирбитский район, Свердловская область;
Социальное происхождение – из служащих (с этим пунктом всегда возникали проблемы и часто затруднялся, как правильно написать: с одной стороны, отец из батраков, мать из середняцкой части крестьянства, следовательно, по корням, ближе к земледельцам, с другой стороны, к моменту моего появления на грешной земле отец уже был служащим, то есть агрономом, а мать – домохозяйкой… Так кто я?);
Национальность – русский;
Образование – неполная семилетка;
Место работы – Верхнетуринский машиностроительный завод;
Профессия – ученик каменщика, каменщик, разнорабочий, формовщик, грузчик, токарь;
Пребывание в пионерии – да;
Пребывание в комсомоле – да;
Пребывание в КПСС – кандидатом в члены КПСС стал в марте 1962 года…
Ну и прочее.
И вот только теперь рискую (потому что не знаю, что из затеи станется) вернуться к тем, когда-то писанным на треть тетрадного листочка, автобиографиям. И вот только теперь попытаюсь тогдашнюю скупость расшифровать. Расшифрую, естественно, в меру сил и способностей.
Сказано – сделано. Что-то дельное получилось? Судить не мне. Мне же изначально хотелось, чтобы читатель не судил строго мою искренность (буду очень стараться быть предельно правдивым); чтобы читатель не искал в моем опусе некого политического заказа, оплаченного некими политическими силами. За мной никто и никогда не стоял, не стоит и, смею, надеяться, уже стоять не будет.
Моя жизнь, как бы она не выглядела со стороны, – это моя и только моя жизнь; та самая, которая у человека одна и которую человек проживает так, как ему на роду написано. И как бы он ни тужился, но в корне изменить предначертанное судьбой не сможет. В его лишь воле – легкая корректировка. Ну и я пытался скорректировать постоянное давление судьбы, что-то изменить, как-то повлиять на ход истории одной-единственной жизни. И как? Повлиял? Самую малость, честно говоря. Если что-то удавалось, то судьба тотчас же била – крепко, больно, наотмашь.