В полутьме крохотной комнатушки слышались лишь стоны и охания роженицы да тихий шорох, создаваемый действиями повивальной бабки.
– Потерпи, потерпи, скоро уже… – тихим голосом ободряла подопечную повитуха.
Долгожданный крик младенца заполонил все пространство и без того небольшой комнатушки. Принимая новорожденного, повитуха прошептала: «Не я тебя, младенец, принимала, не я тебя омывала, а бабушка Соломея, не я тебя мыла, не я тебя парила, а бабушка Соломея, она тебе приговаривала: «Расти, мое дитятко, по часам, по минуточкам».1
– Кто? – с придыханием спросила роженица.
– Девочка у тебя, девочка, – ответила довольная завершением родов повитуха.
Новорожденную положили на вывернутый наизнанку овчинный тулуп, что, согласно поверьям, сулило ей богатую жизнь.
– Пусть живет богато и счастливо, – без сил прошептала новоиспеченная мать, – его ребенок должен жить достойно. Это его ребенок, его.
По щекам женщины заструились горькие слезы.
– Ну-ка, что это такое! – приструнила подопечную повитуха, – Девочка – то какая крепенькая! Такие, вырастая, преодолевают любые трудности!
Но роженица будто и не слышала этих лестных слов. Все ее мысли были обращены в полное несбывшихся надеж прошлое.
***
Фабрика Григория Алексеевича Фомина располагалась на месте бывшей дворянской усадьбы. Не получая доходов от барщины и разоряясь, бывший владелец имения вынужден был продать свое родовое гнездо, а новый владелец – богатый купец, ныне покойный отец Григория Алексеевича, вдохнул жизнь в усадьбу, организовав на ее месте фабрику.
Располагалась фабрика на левом берегу запруженной речки Крижи, в местности холмистой и овражистой с глинистым грунтом.
Со временем фабрика разрасталась. Вскоре она насчитывала двадцать семь зданий различного назначения: кирпичных, бревенчатых и тесовых. Два здания были трехэтажные, кирпичные, в одном располагался самоткацкий цех, в другом котельная. В единственном четырехэтажном здании первый этаж занимала так называемая материальная, второй служил слесарной мастерской, на третьем располагались складские помещения, а на четвертом контора. Кроме того имелась печь для обжига кирпича и помещение для формирования сырца. Все кирпичные сооружения были построены из собственного кирпича, благо глины в окрестностях было предостаточно.
Фабрика Фомина работала круглогодично. Здесь вырабатывались плис, полубархат, люстрии и другие бумажные и полушерстяные материи из тонкой пряжи, поставляемой с Невской бумагопрядильной мануфактуры. Работали на фабрике и мужчины, и женщины, и дети – жители, как деревни Фомина, так и близлежащих деревень.
Работала на фабрике Фомина и Елена. Туго им с матерью пришлось после смерти отца. Добротную избу, где они жили, занял брат отца, имеющий на тот момент большое семейство, а саму Елену с больной матерью выселил в маленький домик, расположенный неподалеку.
Для Елены настали непростые дни. Девушка разрывалась между тяжелобольной матерью и работой на фабрике.
Дни шли. Матери Елены становилось все хуже. Казалось, она смирилась с мыслью о неизбежно приближающейся смерти и теперь безропотно ждала ее, лежа в своей постели.