Два человека в этот страшный год,
Когда всех занимала смерть одна,
Хранили чувство дружбы. Жизнь их, род,
Незнания хранила тишина.
Толпами гиб отчаянный народ,
Вкруг них валялись трупы – и страна
Веселья – стала гроб – и в эти дни
Без страха обнималися они!>1
– На днях видел как одна чёрная собачка в ошейнике выгуливает другую чёрную собачку, но только поменьше и без ошейника. – Примерно с этих слов начался разговор двух незнакомцев в одном из вагонов плацкарта.
На улице занимался декабрь. В этом году зима встречала народ плаксивой погодой: дождь шёл вперемешку со снегом, под ногами постоянно было глубокие грязные лужи, в которые проваливались кожаные сапоги всех мастей, от чего люди непременно заболевали всяческими неприятными болезнями вроде насморка. Участь эта не миновала и Марицу Лазаревну, которая утирала платком свой красный нос, сидя на нижней полке.
В вагоне на удивление было пусто. Поезд не слишком-то поторапливался на своём пути с севера на юг страны, а люди всё выходили и выходили, но редко, кто заходил. Марица пропустила момент, когда к ней присоединился сосед. Пропустила она и то, как мужчина возился со своими вещами. Она подумала, что всё это наверняка из-за насморка и вообще у неё поднялась температура и голова плохо соображает.
Попутчик начал говорить без всяких приветствий. Он просто глядел себе в окно, а потом вдруг сказал:
– На днях видел как одна чёрная собачка в ошейнике выгуливает другую чёрную собачку, но только поменьше и без ошейника. Натурально, идут одна за другой по улице. Я главное огляделся, нет ли хозяина поблизости, но верьте мне – ни единой живой души на километр! Неужели такие разумные собаки бывают? Одна вся из себя важная шла впереди, а другая за ней семенила с таким видом, будто оторваться от своего вожатого приравнивается к смерти. И это точно не родственные друг другу собаки. Я в породах ничего не смыслю, но то, что они разные были могу сказать уверенно.
Голос у этого мужчины был похож на гудок чайника, когда тот вскипает. Марица заподозрила, что сосед ищет себе собеседника и кажется, уже нашёл его, в её же лице, предварительно не уведомив.
– И что же эти собачки? Куда они шли? – Марица интересовалась скорее из вежливости, хотя любопытство здесь тоже безусловно было, но не в отношении собачек.
Мужчина отвлёкся от разглядывания мелькающих в окне пейзажей и посмотрел на девушку. Взгляд его был прямым, и в нём что-то было, в этом самом взгляде – безмерная тяга к тому, чтобы всё знать о душе человеческой.
– У одной собачки – носик, у другой собачки – хвостик…>2 – мужчина заулыбался, показав свои немного кривые зубы, – девочка одна стишок мне рассказала. Я люблю забавные песенки. А Вы? – брови поднялись дугой. Эта лёгкая весёлость свойственна людям в эйфории или лёгком алкогольном опьянении. Марица пыталась учуять запах спиртного, но безуспешно. В вагоне пахло прелыми листьями, хоть осень уже прошла.
– Мне по профессии положено, – скромно пролепетала девушка, комкая свой испачканный платок.
Незнакомец сощурил глаза, пытаясь изобразить недоверчивость, но выглядело это комично. Хмыкнув про себя, как бы подбирая варианты и делая выводы, мужчина выдал:
– Вы воспитатель в детском саду? В яслях?