Читать Элохим

“Eloi, Eloi, lamasabachthani?”

(Mk. 15:34)

25-го числа месяца Кислева в 3741 г. от Сотворения (20 г. до Р.Х.) во Дворе священников иерусалимского Храма произошло, на первый взгляд, незначительное событие, которое изменило ход мировой истории на последующие две тысячи лет. Оно началось примерно так:

– Элохим! Подожди! Не режь!

Элохим отвел нож от горла ягненка, обернулся к толпе и стал искать глазами того, кто прервал жертвоприношение. Голос показался ему до боли знакомым, хотя было трудно определить, откуда он шел. Эсрат Когеним[1] был набит битком. Народ собрался в Храме праздновать Хануку.

Из толпы вышел вперед мужчина средних лет, среднего роста, с узкими покатыми плечами и обрюзгшим телом. По когда-то красивым стрельчатым бровям Элохим узнал в нем Рубена, друга детства.

Воцарилась тишина.

– Элохим, – сказал Рубен, – твое жертвоприношение не может быть богоугодным.

Все удивленно посмотрели на Рубена. В толпе поднялся неодобрительный гул.

– Да, да! – возвысил голос Рубен, стараясь перекричать всех. – И-и-ибо! – он растянул короткое «ибо», перевел дыхание и оглянулся вокруг. Люди затихли.

– Ибо, тот, кто бесплоден, тот, кто не оставил своего семени среди сынов Израилевых, не имеет права приносить жертву ХаШему.

Он говорил громко и внятно.

– Сын Давидов не дал нам наследника. Мы лишились царства Давида, теперь у нас нет и его наследника.

В словах Рубена звучала суровая правда. Но Элохим знал, что не правда движет Рубеном, а нечто другое.

Ровно двадцать лет тому назад, в такой же день Хануки, Элохим впервые увидел Анну (Hannah), дочь Второсвященника рабби Иссаххара. Она стояла в Эсрат Насхиме[2] у полукруглых ступенек, ведущих к Никаноровым воротам. По этим ступенькам Элохим с Рубеном поднимались следом за их отцами, чтобы перейти в Эсрат Йисраэль[3]. На какой-то миг взгляды Анны и Элохима встретились.

– Это она! – дрожащим голосом прошептал Рубен.

Рубен давно обещал Элохиму показать девушку, в которую был влюблен «всем сердцем». Он считал себя самым близким другом Элохима, чем очень гордился, хотя и полагал, что он привлекательнее Элохима. Иссиня-черные волосы, чистая белая кожа в сочетании с длинными ресницами и стрельчатыми бровями, унаследованными от далекого предка царя Саула, придавали лицу Рубена какую-то женственность. Элохим был белокурым и голубоглазым, как его предок Давид. Саул ростом превосходил Давида на голову, но у их потомков все вышло наоборот: Элохим был выше Рубена. Черты его лица были по-мужски выразительны: высокий ровный лоб, прямой нос с едва заметной горбинкой, решительные узкие губы, волевой подбородок с ямочкой. У него был удивительно проникновенный голос: глубокий бархатный баритон с металлом. Он был крут и немногословен. Рубен, наоборот, был болтлив и слащав.

Мужчины обычно робели перед необыкновенной красотой Анны. И Рубен не был исключением. Он долго упрашивал Элохима проскользнуть во Двор женщин и вместе поговорить с Анной. Видимо, хотел покорить ее не только своей «неотразимой» внешностью, но и дружбой с Элохимом, прямым потомком царя Давида.

Анна была достаточно мудра, чтобы понять причину робости мужчин и оценить тех, кто мог в себе ее преодолеть. Элохим был первым, в ком при встрече она не вызвала никакой робости. И это ее приятно удивило. Слушая нудное душеизлияние Рубена, она не могла оторвать взгляда от Элохима. Подлинный разговор шел между ними, безмолвно, в их взглядах.