Читать Общага

ОБЩАГА

ГЛАВА 1

Серёга Молчанов открыл глаза. Где-то за стеной звучала заезженная мелодия хитов девяностых, за другой стеной гремели кастрюли, с нижнего этажа доносился детский плач, а с верхнего скрип передвигаемой мебели.

«Та-ак! Где я сегодня? – задался он спросонья вопросом, – потолок-то незнакомый…»

И действительно, пятно на потолке, скорее всего, от брызг шампанского, выглядело совершенно незнакомым. По крайней мере ни у него дома, ни по другим адресам, где он бывало, просыпался после пьянки, такого шедевра потолочного искусства не припомнит. Если бы он мог повернуть голову и осмотреться вокруг, что-то, возможно, могло и проясниться. Но даже слабые попытки пошевелиться вызывали дурноту и другие смутные, явно дискомфортные ощущения, среди которых всё сильнее начало выделяться одно – боль.

«Конечно же, мне больно! – дошло, наконец, до него, – ох, как же мне больно-то, это просто какой-то п..ц!»

От невыносимой мигрени голова раскалывалась на части. От долгого лежания в неудобной позе каждая, даже самая незначительная мышца на теле, стоило только слегка пошевелиться, отзывалась острой болью. Мышцы болели даже от мысли о том, чтобы сменить позу. И поверх мигрени и мышечной боли накладывалось ощущение невыносимой жажды.

«Надо прекращать пить! – вновь, как и каждый раз до этого, посетила его эта «гениальная» мысль. – И как же хочется пить!»

От неожиданно родившегося каламбура захотелось расхохотаться, но острая боль в висках тут же отбила это неуместное желание.

– Мммммм! – застонал Серёга.

– Серый, ты чё стонешь? – прозвучал знакомый женский голос из-под одеяла.

– Мммммм! – только и смог он ответить.

– Чё, голова болит? – догадалась соседка по постели. – Час пива притараню, потерпи.

Не поворачивая головы, Серёга мог только слышать, как соседка поднялась с постели, босиком прошлёпала к шифоньеру, надела туфли, накинула плащ и, скрипнув дверью, вышла из комнаты.

«Так это я в этот раз со Светкой Завьяловой замутил! – дошло до него. – Ни фига себе!"

Светка, жена Михи Завьялова, вообще никогда и никого к своему телу близко не подпускала. Не подпускала, даже когда муж-дальнобойщик находился в дальней поездке. А в поездках по бесконечным трассам бескрайней страны он мотается постоянно. Она же, хоть и любила побухать в компании соседей по общаге, всех желающих затащить её по пьяне в постель отшивала незамедлительно. При общении Светлана была по-деревенски просторечива, но и это не отбивало желание у даже особо культурных и весьма взыскательных, извините, бабников. Серёга, ясное дело, исключением не являлся, как и все желал, облизывался и вздыхал, засматриваясь на косноязычную звезду общежития.

«Как же так?! – нахлынула на него досада, – невозможно пошевелиться, невозможно посмотреть на неё! Хоть бы одним глазком заценить, как она голая-то выглядит! Ведь не помню ничего! Вот жалость! Она сейчас вернётся, но уже будет одетой и опять неприступной».

«А как я вообще оказался у неё в постели? – продолжал он ковыряться в памяти в ожидании спасительного пива. – Помню, бухали на денюхе у Сани Еремеева. Светка тоже там была. Танцевали, кажется. Но со Светкой не танцевал, танцевал с Катькой Климовой. Та ещё, прижавшись всей своей необъятной грудью, звала к себе. Еле отбился. Казалось бы, что за танцы могут быть в общежитской комнатушке «три на три», и всё же места всем хватало. Выходили покурить в общую кухню. Светка тоже курила, я ещё сигаретами её угощал. Потом среди ночи попёрлись в ларёк за бухлом. Почему именно со Светкой? Ах, да, там её подруга работает, и для своих у нее всегда есть не палёная водка. Когда шли обратно, остановились за углом покурить. Потом целовались, там же, за углом. Потом целовались в лифте. Бухло принесли, народ ещё гулял. Очередная рюмка водки пошла с трудом. И вот я у неё в койке. Офигеть! А было хоть что-нибудь? Не помню. Офигеть!»