Читать Яблочное сердце
Я начну эту историю так, как она началась на самом деле; не буду прибегать к заумным и чрезмерно пафосным эпитетам. Моя история реальна и правдива, и, чтобы передать вам пережитые мною эмоции, просто буду рассказывать о том, что случилось.
Всё началось в пятом классе. Ещё ребёнком я думал, что выжить можно при одном условии – если ты не один, если есть друг. Поэтому очень ценил слова «дружба» и «друг». Признаться, ребёнком я был очень доверчивым. Если б сказали, что яблоки синие, просто я неправильно их вижу, я бы поверил, да ещё и разревелся. А то как: все правильные, я – нет.
В то лето отца повысили до директора фирмы, филиалы которой быстро множились; нам пришлось переехать в столицу, и мне перейти в новую школу. Жизнь существенно изменилась. Мы оказались одни в чужом городе, среди незнакомых людей. И только отцу всё нравилось, а мама пыталась привыкнуть, утешая себя тем, что тут лучше: хорошая и большая квартира, новенький красный «Москвич» отца, хорошая школа, много магазинов и сад рядом с нашим домом ― о чём ещё можно было мечтать? Для меня же это был странный мир: временами интересный, а временами страшный и одинокий. Одиночество таилось везде – оно начиналось в моей душе и заканчивалось на школьном футбольном поле среди остальных ребят, тренера и шушукавшихся между собой девочек.
В классе я сидел позади всех, так как был выше прочих детей, и там, на «Камчатке», ощущения совсем другие: пока одноклассники на передних партах слушали учителя, отвечали на его вопросы и переписывали с доски задания, мы – «задние жители», как я тогда называл нас – бездельничали, доставая друг друга и рисуя на столах и в учебниках. Несмотря на то, что в начале года меня приняли очень тепло и дружелюбно, я всё равно чувствовал какую-то пустоту внутри и не знал, как её заполнить. Все уже давно друг друга знали, некоторые мальчишки были вместе чуть ли не с пелёнок, и их мир, уже полноценный, не нуждался в новых людях. Они играли вместе в карты, шли на футбольные тренировки и шутили о чём-то своём. С девочками же всё было иначе. Они меня часто раздражали своими нескончаемыми ссорами и пререканиями из-за пустяков, сплетничали друг о дружке, а потом, делая вид, будто ничего и не произошло, признавались в вечной и крепкой дружбе тайным соперницам. Тогда парни казались намного лучше и проще, не такими жестокими и язвительными. Но до определённого момента.
В один год со мной в новый класс перевелась ещё одна девушка – хрупкая, бледная, в очках, мешковатой одежде и с длинными чёрными волосами. Когда я на неё долго смотрел, она становилась прозрачной, и я её больше не замечал. Странно, но факт. Если я мог её не замечать, то другие дети не могли над ней не издеваться.
Всё начиналось невинно, если детскую жестокость можно так охарактеризовать. Поначалу её дразнили из-за одежды (дырявые колготки никогда не считались модными), потом уже из-за очков, далее из-за бледности, из-за тихого голоса, а там и вовсе забыли её имя, окрестив лилипутом. Кто первый назвал её так ― я не смог узнать, но кличку дружно подхватили все. «Лилипутка» прижилась очень быстро, вызывая у всех ребят удовлетворительный и злорадный смех. Мерзкое хихиканье, рождающееся в животе и переходящее в истерический хохот. Ведь в первое время, когда она слышала звонкое «Лилипутка», вздрагивала и с недопониманием вперемешку с обидной смотрела на класс.