Призрак Оперы.
Все москвичи знали, что он – редкая в нашем кругу, ранняя птица.
И даже с первого московского поезда
можно смело идти в эту мастерскую, и там тебе откроют.
И там ты, глупый бедный москвич,
будешь пить своей первый Утренний Питерский Кофе.
Да, Призрак Оперы обычно к девяти уже там.
В своей мастерской, во дворе театра, бывшей адмиральской квартире.
А я приду нескоро.
Хорошо если к двенадцати.
А может и к часу.
Господи, как же я хочу домой…
Домой?
Нет.
Я еще не готова.
Вернуться к себе самой.
«Юля Беломлинская – паучиха Черная вдова…»
Я все читала, вспоминала и плакала…
Наверное, эти дурацкие юхины строчки покоробились и расплылись,
на них вылилось три ведра моей скупой мужской слезы…
…Последний удар, который я ему нанесла, уже перед отъездом,
был отказ подписать какое-то прошение о том,
чтобы какой-то его партии панк-рока отдали остров в Тихом океане.
Такая натурально концептуальная петиция.
– Подпиши! Устроим там колонию, класс будет! Все будем ходить голыми!
– Нет, Боря, не подпишу. Я точно знаю, что у тебя на острове всем можно будет ходить голыми. Но зато ходить одетыми будет запрещено под угрозой расстрела и высылки.
С этим я и улетела в Америку.
И вот сижу, вспоминаю свою Школу Злословия…
А потом вспомнила, что все это только классики на асфальте.
И только кажется, что нельзя преступить эту черту.
Ее можно даже просто стереть.
Она мелом нарисована.
Первое, что я спрашиваю у крошки Цыпера по приезде:
– Как там Юха?
Цыпер говорит:
– Юха оказался такой хороший… Вписался в ОГИ, на детских утренниках читать сказки. Представляешь, честно встает утром, приходит к десяти. И не пытается там с родителями этих детей тусовать, а честно читает…
Я тоже думаю: какой хороший стал Юха…
И потом вспомнила эту всю историю и сделала его героем хулиганской слэм-поэмы «Интервью».
Потом видела я его один раз.
Он пришел на мой концерт в «Китайском летчике»
А потом я еще хотела повидаться, его звала куда-то по телефону, а он сказал:
– Мне не доехать. Я живу в лесу.
Он просто в спальном районе живет,
Но я решила, что в настоящем лесу.
Все эти страсти и обиды, обретенные в двадцать с лишним лет, так навсегда
и остаются.
А я как раз в это время умудрилась подъебнуть почти всех.
Наверное, мстила мужчинам за свой неэлегантный Нос.
И хотела быть Чертом Из Табакерки…
А сейчас я рада просто тому, что все мы живы.
А Портрет не выжил, погиб еще при мне, в конце восьмидесятых.
Мастерская Гастона принадлежала театру, и там делали ремонт.
Стенки ломали.
Кусок стены с этой фреской выломали и прямо из окна бросили во двор.
Она не разбилась.
Так и лежала внизу во дворе.
Раньше именно в этом дворе был вход в «Бродячую собаку».
Пошел снег, мы смотрели в окно, и снежинки падали на этот нос и узкий глаз.
Общий у юноши Б. Ю. и девушки с перевернутыми инициалами, Ю. Б.
Питер 2009
АБВГДЕЙКА.
Рождественский романс.
Питерец Москву традиционно не любит.
Ездит туда исключительно на заработки.
Или в крайнем случае – на казенные деньги, в командировку.
Вот и я попилила на казенные деньги – в командировку.
На вокзале меня встретил поэт Емелин и самолично проводил в гостиничный комплекс Измайлово, называемый в народе Абвгедейка.
Это потому что там корпуса Альфа, Бета, Вега…
Бросили сумки и «эй ямщик, гони-ка к ЯРУ» – в ОГИ.