⇚ На страницу книги

Читать Мы, Божией милостию, Николай Вторый…

Шрифт
Интервал

* * *

Все описанные события и персонажи выдуманы автором от начала до конца, и их совпадение с реальными людьми и фактами имеет лишь случайный характер.

* * *


We are such stuff as dreams are made on, and our little lifeis rounded with a sleep.

W. Shakespeare. TheTempest.

Пробуждение

Свет, яркий пронизывающий свет прямо в лицо. Но глаза не разлепить, не открываются совсем, и ресницы склеились. Голова чугунная и даже звенит. И пустота во всём теле и какие-то токи по ногам. – Очнувшись, я понял, что лежу вверх лицом на мягкой поверхности, видимо, в кровати, и продолжал думать с закрытыми глазами. – Так, а что ж было вчера? Да по ходу нормально… Собрались с друзьями, выпивали вроде как обычно, без фанатизма. А потом девушки пришли. И одна из них – как её звали, Алиса или Аня? – мне очень даже понравились, даже поцеловались на кухне. А дальше-то что? Не помню, как отрезало. Почему ж мне так плохо-то, а? И голова кружится, как в водовороте… Так, надо постараться открыть глаза, спокойно, помогает от карусельного эффекта. Так, где это я? Надо резкость навести. О-па… Комната огромная, просто необъятная с высоченным потолком, а на нём лепнина, белые орнаменты и змейки. Люстра хрустальная и тоже огромная. Дом Гулливера какой-то. Так… медленно голову влево поворачиваем: окна тоже нереально большие, а на них тяжёлые, тёмно-зелёные гардины. А постель-то, постель: с атласными подушками и одеяло в шёлковом пододеяльнике и такая же шёлковая простыня. Такие только в музеях бывают. Или у олигархов на Рублёвке. Я не дома, тогда где? Что за маскарад? Нет, надо всё вспомнить: может поехали куда-то, на дачу к богатею какому-нибудь? Нет, не помню… да нет, не было этого. Помню, спорили без конца, с Санькой и с Андрюхой, о судьбах России, так сказать. И как бы нам её, а заодно и весь СНГ, обустроить. Однако спорить с ними тяжело, они оба исторический заканчивали, да ещё отделение политологии. А я-то с филологического, но на солидной иностранной фирме работаю, а они то ли аспиранты, то ли не пойми чего. Выпьют по полстакана, и начинается: как это всё получилось, да кто виноват? Один кричит: – Это всё Сталин, другой – нет, это Николашка кровавый всё замутил, тупая бездарь. И я тоже, туда же, брякнул: мол, поставь любого на его место, и то лучше бы справился. Нет, точно, это они меня разыграть решили, и пьяного отвезли в музей какой-нибудь, чтоб я проснулся и стал звать на помощь. Не дождутся. Главное не подавать вида, что я понял – не доставить им этого удовольствия. Надо спокойно встать, открыть дверь и посмотреть, что там.

Встать у меня получилось с трудом, ноги дрожали и не слушались, я спустил их вниз, сел и только тут заметил, что одет в нечто неправдоподобное – белую рубашку из мягкого материала, похожего на тонкий хлопок. Я оглянулся вокруг: моей одежды нигде видно не было. – Переодели, гады, для полноты ощущений. Не, ну я им тоже какую-нибудь подлянку устрою. – Я всё-таки встал, всунул ноги в стоящие тут же кожаные шлёпанцы с загнутыми носами, медленно пошёл к двери и осторожно приоткрыл её. За дверью был бесконечный коридор со слепящим глаза паркетом и такими же высоченными окнами. Не успев до конца оценить вид ухоженного парка с посыпанными песком дорожками, я краем глаза заметил, буквально в двух метрах от себя, пожилого человека с бакенбардами и в ливрее. – Ваше Величество, вот вы и проснулись, а я уж и так будить вас хотел, – сказал человек, кланяясь мне почти до полу. – А, да… – пробормотал я испуганно, – я сейчас, подождите немного. – И быстро захлопнул дверь.