Судьба определила нам удивительную жизнь в огромной стране (буквально шестая часть земной суши), и в такое историческое время, когда все это необъятное пространство стало ареной насильственного эксперимента по принуждению населения страны к единообразному и жестко дозированному суррогату счастья.
А поскольку многим людям не нравилось, что ими так бесцеремонно помыкают, то задача правителей в основном свелась к подавлению всякого недовольства с целью сохранения своего господства.
Результатом подобных действий стали разруха, нищета, гибель миллионов людей и растущее отставание страны от мирового уровня развития.
Тем не менее, такая разорительная нелепость долго тянулась, благодаря огромным природным ресурсам страны и неиссякаемому творческому потенциалу ее народа. А еще благодаря тому, что, несмотря на противоестественное командование, жизнь шла своим чередом – люди учились, работали, решали свои проблемы. А еще были, неподвластные никаким теориям, молодость и любовь. И рождались дети, и звенел смех, и звучали песни.
Люди общались в своей среде, сохраняя человеческие отношения, тем более естественные, чем дальше они дистанцировались от полоумного государства.
Вот и я, особенно не мучаясь несовершенством окружающей действительности, окончил в 1960 году московский институт транспорта по специальности «инженер-строитель мостов и тоннелей».
В институте я женился, родилась дочь. Из родительской комнаты в коммунальной квартире я переехал в коммунальную квартиру жены, где мы стали жить впятером в одной комнате, то есть родители жены и мы с ребенком, на диване, за ширмой.
Это была очень расчетливая теснота, потому что тесть на своей работе получил право хлопотать об улучшении жилищных условий. И, действительно, где-то через год, все благополучно разрешилось: тесть и теща получили однокомнатную квартиру, а мы остались с привычными соседями, но в собственной комнате, и были счастливы.
Вообще, период 60-х годов вселял разные надежды и вошел в доверчивое сознание людей, как «оттепель».
Умер, набивший оскомину своим прославлением, «родной и любимый вождь», и страна немного встряхнулась от оцепенения.
В «железном занавесе», отделявшем нас от «тлетворного влияния Запада», образовались щели, сквозь которые к нам стали проникать западная культура и заграничные товары.
Ну, культура это тема особая, а вот от «импорта» народ обомлел. Огромные очереди выстраивались за любой иностранной вещью. Какое было счастье приобрести не мрачный, а модный костюм, сногсшибательную куртку, бесподобные туфли, восхитительную кофточку, да просто, любая мелочь: яркая керамика, платочки, складные зонтики – все-все радовало глаз.
На этой красочной ярмарке советское неповоротливое производство упрямо перевыполняло свои планы, штампуя убогий отечественный ширпотреб.
По высшим соображениям руководства наша легкая промышленность, по сути своей очень нужная людям и потому чрезвычайно доходная, всю свою советскую жизнь прозябала на объедках тяжелой индустрии. Тут очень характерна возня могучего государства вокруг такой мелочи, как бытовой холодильник.