© Авторы, текст, 2017
© М. С. Парфенов, составление, 2017
© Алексей Провоторов, иллюстрация на обложке, 2017
© ООО «Издательство АСТ», 2017
Предисловие Меньше слов, больше ужасов
Меньше букв, больше цифр.
Пять – вот уже пять лет серия «Самая страшная книга» с вами. То, что начиналось как рискованный эксперимент (где это видано, чтобы сами читатели участвовали в составлении, формировании антологии рассказов разных авторов? Только в ССК!), в итоге стало Явлением с большом буквы. Но…
Меньше пафоса, больше сути.
«Самая страшная книга» – это сегодня: пять ежегодных антологий, три тематические антологии, два авторских сборника и роман (первый роман в серии, «Фаталист» – вы еще не читали? Тогда бегом в книжный!). Это два специальных издания («13 ведьм» в мягкой обложке и «ССК: Лучшее» в подарочном оформлении) и несколько книг вне серии, но «от авторов ССК» или с указанием «ССК рекомендует». Это премии «Рукопись года», «Книга года» и другие, признание зарубежных коллег, критиков и (главное) читающей публики. Это общий тираж около 50 тысяч экземпляров – для литературы ужасов, для русскоязычного хоррора достижение уникальное.
Меньше слов, больше ужасов.
У нас впереди – новые книги ССК-серии. Новые романы, новые авторские сборники и, конечно же, новые антологии. А у вас впереди – подборка отличных страшных рассказов, которые никого не оставят равнодушными. И поэтому я не стану более вас отвлекать. Меньше слов – больше ужасов!
Анатолий Уманский
Гран-Гиньоль
Теперь это уже не так забавно, как перед войной; дело, по-видимому, в том, что ужасное заняло в этом мире место обыденного, и тем самым его демонстрация на сцене утратила всю свою экстраординарность.
Эрнст Юнгер
1919
Бой длился уже часы – казалось, не будет ему конца. Мы лежали в окопах под палящим солнцем, раскалившим в руках винтовки, и бестолково разряжали их в сторону леса. Оттуда резкими, короткими, свистящими плевками приходила ответка, выбивая над нашими головами фонтанчики почвы. Земля попадала за шиворот, липла к истекающей потом зудящей коже, и пытка эта была хуже страха смерти, какую большинство из нас давно утратили: осознание бесполезности этой нескончаемой, как дурной сон, войны лишало всякого желания жить, и мы сражались, как автоматы. Но и автоматы ломаются: у меня на глазах один из товарищей поднялся вдруг из укрытия и с пистолетом в руке зашагал вперед, под пули. Радостно заухал пулемет, и тело бойца разорвалось пополам, забрызгав кровью края окопа. Я отвернулся, чтобы брызги не попали в лицо – всего на мгновение, но тут все и случилось.
Откуда-то издалека раздался пронзительный свист снаряда, быстро переросший в истошный вопль. Земля подо мною содрогнулась, будто в агонии. Дальше было как в тумане: я видел разбросанные вокруг вперемешку с землей куски в кровавом тряпье – все, что осталось от кого-то из моих товарищей – и силуэты всадников, с дробным топотом вылетевших из-за стены леса; видел, как еще двое уцелевших выскочили из окопа и как сверкнула сабля, снеся одному из них половину черепа.
ГИНЬОЛЬ.
Где-то рядом трещали выстрелы и кричали люди, а я, сделав пару шагов вперед, упал лицом вниз и словно в бреду шептал развороченной взрывом земле:
– Гиньоль… Гиньоль…