⇚ На страницу книги

Читать Блуждающие по сну

Шрифт
Интервал

Незаметная черта, за которой кончаются возделываемые человеком земли и вступает в права лес, осталась позади. Тропка прикрылась листьями, молодая поросль цеплялась за отвороты одежды, лезла в карманы. Максим, светловолосый мальчуган лет одиннадцати, выломал прутик и принялся сосредоточенно отсекать с встречных кустов торчащие во все стороны листья. Девочка, идущая следом, увернулась от взлетевшего прута и чуть не уткнулась носом в клубок колючих кустов.


– Максимчик, прекрати! Ещё в глаз ткнёшь! Если не себе, то мне – точно.


Максим показал язык.


– Ты мне не мама, Ёлка.


– Я старше, – возразила девочка.


– Подумаешь, на год, – буркнул Максим.


Дети приехали с родителями в деревню погостить у своей бабушки. И тайком, пока никто не видит, отправились осматривать лес, который виднелся невдалеке за полем.

Только здесь густой дух леса окончательно выбил из одежды запах машины и городских улиц.


– Эй, вы двое! – кто-то хрипло крикнул у них за спиной. – Что вы тут делаете?


Дети вздрогнули, Максим напрягся, но, увидев спешащего к ним от деревни мальчишку, тут же расслабился.


– А, привет, Дик.


Дик, новый друг и единственный ровесник, встретившийся в деревне, догнал их. Йола скривилась, глядя на заплатанную куртку и торчащие карманы, однако мальчуган оказался не по годам серьёзным.


– Здесь нельзя гулять одним… и вообще гулять. Опасно.


Он был так уморительно серьёзен, что девочка не смогла сдержать улыбки.


– Это всего лишь сказки, – беспечно отмахнулся Максим. Сестра перевела насмешливый взгляд на него.


– Кто бы кулером жужжал, Максимчик. У тебя коленки дрожали, когда бабушку слушал…


Дик вышагивал рядом, вертя на пальце брелок в виде перочинного ножика, и рассеянно вслушивался в спор. Ребята углубились в чащу, деревня скрылась за густой зеленью.


– Она говорила так страшно, подвывала, как в том фильме про мертвецов, – начал было оправдываться брат, но увидел, что улыбка сестры стала шире, и огрызнулся: – Ты сама, Ёлка, с открытым ртом сидела.


Йола собралась что-то возразить, но поймала встревоженный взгляд Дика.

– Это все эти сказки, правда?


Мальчишка пожал плечами.


– Может, и нет. Я и сам здесь часто гуляю. Но мама говорит, мы здесь все свои. А вот чужих лес не любит. Десять лет назад сюда браконьеры приезжали.


– Зверей стрелять – это подло, – дёрнула щекой девочка.


– Только никого они не убили, – сказал Дик. – На следующий же день умотали обратно. В мокрых штанах. Деревня потом неделю воняла.


Йола от таких подробностей состроила гримаску, Максим захихикал; Дик помахал сложенным ножиком.


– А у одного вообще крыша поехала. Его так здесь и бросили, до сих пор где-то шатается.


Смех оборвался. Йола переглянулась с братом: она вспомнила пыльную дорогу на пути к деревне, линялую кочковатую ленту где-то между шумной автострадой и безмятежной сельской глубинкой. Родители пошли на разведку, дети в пикапе остались один на один с жарой и полупустой бутылкой минералки. Внезапно девочка вскрикнула. Максим подавился насмешкой, во все глаза уставившись на нечто, отдалённо напоминающее человеческое лицо: на щеке, прижатой к стеклу, выделялись синюшные вены, зрачки в блеклых глазах плавали свободно, как листья в грязной осенней луже. Потом это исчезло и появилось со стороны Максима, зашлёпало по стеклу ладонями, губы что-то шептали бессвязно и жутко.