Серой цепью тянулась полоса раннего рассвета, озаряя своим трупным светом все, что не было скрыто за руиной. Под небом лежала уставшая земля, обезображенная неизвестной болезнью, пожравшей сотни лет назад весь ландшафт, оставив лишь кожу земли, покрытую корой и слоем вулканического пепла, давно уже засохшего – точно отмершей плотью. Над этим бескрайним загнившим полем низко плыли воздушные корабли, темные распухшие пятна на тле нездорово-зеленого неба. Ядовитые облака, готовые испустить свою отраву в любой момент.
Повсюду застоявшийся воздух, давно превратившийся в яд, смердел своей тяжелой застоявшейся вонью.
Приглушенные расстоянием раскаты грома врезались в его слух, заставляя каждый раз прикрывать глаза. Лицо его было скрыто за куском рваного рукава, содранного с одежды. Чувствуя, как воздух вокруг становиться тяжелее, он прикрыл лицо куском ткани, надеясь тем самым уберечь остатки своих легких (хотя в глубине души понимал – это ему не поможет)
Его правая рука кровоточила все сильнее с каждой минутой. Шрам под плечом багровел кровавой юшкой даже через кусок лат. Вокруг смердело так, что глаза его начали слезиться, взор его помутнел от влаги и шаги его сделались короче.
Под ногами километрами стелилась грязь, в которую с каждым новым шагом на треть зарывались ботинки.
Боль в руке усиливалась в такт тугим ударам сердца, в то время как черная, беспросветно огромная туча подплывала с востока, разделяя небо на две одинаково темные половины.
«Мне не добраться…» – Отчаянно думал он про себя. «Я так и погибну здесь, посреди этой пустоши. Кровь льется из меня все быстрее, а ядовитые тучи не придадут сил. Остается лишь сказать себе (остановись), сдаться и больше не держаться за эту тонкую серую нить под названием жизнь»
Он думал, насколько же поэтично можно изобразить смерть – самое худшее в этом жестоком мире. От этих мыслей к нему подскакивало отчаяние, ведя за собой тошноту. Оба этих чувства подступали из горла и делали это быстро.
Он упал на колено и сорвал с лица тряпку, бросив ее на землю. Долгий подол его тяжелых доспехов скатился клубком у коленей, правый наплечник, вогнутый ударом какого-то всадника, свалился в грязь. Он выблевал на землю, отталкиваясь от нее целой (левой) рукой.
Подняв свою изувеченную горем голову к небу, он закрыл глаза и глубоко вздохнул. Внутри все горело, а плечо судорожно тряслось от зарождающейся в нем лихорадки.
Внезапно над его головой на огромной высоте пролетело колоссальное белое копье молнии, разрастаясь в небе бледным цветком. Свет от вспышки осветил землю впереди, и он разглядел в туманном воздухе тусклый образ человека. Настолько слабый, что его легко можно было не разглядеть на тле могучих теней.
Призрак тот расплывался в густом воздухе, но прищурившись, он разглядел впереди образ рыцаря в доспехах. Все четче с каждым мигом становились очертания его и вместе с мечом в его руке, развиднелся город за его спиной. Тот словно выплыл из другой реальности, из этого сна. А рыцарь теперь казался гораздо ближе. Песчинкой на тле немыслимого виденья за своей спиной.