⇚ На страницу книги

Читать По нашему миру с тетрадью. Простодушные стихи

Шрифт
Интервал



Владимир Аристов родился и живет в Москве. Автор стихов, эссе, статей, рассказов, романа «Предсказания очевидца» (ОГИ, 2004), пьесы «Театр одного философа (Прогресс-Плеяда, 2013). Публиковался в журналах «Студенческий меридиан», «Родник», «Юность», «Волга», «Комментарии», «Арион», «Воздух», «Новый мир», «Уральская новь», «Новый берег», «Окно», «Журнал поэтов», «НЛО», «Вопросы литературы», «Гвидеон» и др. Автор восьми поэтических книг. Стихи переводились на другие языки, входили в различные антологии. Лауреат литературных премий, в том числе им. Алексея Крученых (1993), им. Андрея Белого (2008). По основному образованию физик и математик (закончил МФТИ, доктор физ.-мат. наук). В теоретических работах пытается совмещать методы точных и гуманитарных наук. Работает над сборником статей под названием «Idemforma», в котором новые понятия не только развивают поэтику метареализма, но и стремятся расширить методы на исследование явлений классической поэзии и прозы

О новой книге Владимира Аристова

В сборниках Владимира Аристова и раньше встречались сюжеты, определенные автором как «мгновенные встречи». Сегодня этот вид стихотворения, развившись, дал книгу – цельную, как цикл, разнообразную, как книга сказок.

C лирическим субъектом произошла метаморфоза: мы видим знакомое, но преобразившееся лицо. Прежде единственный хранитель вещей и явлений, аристовское лирическое «я» («ты») нашло себя рассеянным и отраженным во встреченном «ты» («он»). Дотронуться до чьей-то руки, доверить на мгновения свой взгляд глазам другого, из глубины его таинственной жизни взглянуть на себя. Так «я» умножилось многократно: «…двое нас, но я думаю много более».

Мир сам двинулся навстречу путешествующему, но не гулом, а россыпью маленьких отдельных историй. В персонажах Владимира Аристова словно проснулось зерно драматического действия, и вот рассказчик следует за ними, с ними, сам как они. Граница между автором и действующим лицом то ясна, то туманна, то сходит на нет. Так и витает над книгой образ театра: своя ли, чужая – все роли так или иначе присвоены повествователем. Подробности каждой взлелеяны его памятью, разыграны его сновидческим воображением.

              С оранжевыми пластмассовыми часами
              В оранжевой же майке
              В каких-то простых очках
              Растерянный ты мир собирал

Развитие поэтики Владимира Аристова непрерывно. И в новой книге не исчезли ее важнейшие черты. Так, аристовская метафора – вольная, ускользающая – осталась и здесь. Но она уведена на глубину, затворена. Тем важнее ее редкий выход, оттесняющий в сторону любой сюжет, – там, например, где речь идет о стихии воды и стихии смерти.

Осталась и музыка. Эта поэзия всегда искала неожиданных гармоний. Стихотворение строилось как динамическая конструкция из опор, противовесов, воздушных ходов. Как и прежде, основа стиха здесь – различные интонационно-ритмические фрагменты, сведенные в единое, слегка колеблющееся целое. Автор бережет рисунок носящейся в воздухе фразы, ее непринужденно-музыкальный оборот. Но то, что он из воздуха берет, ложится в стихотворный текст строго по законам партитуры. Вычислено оно или угадано, равновесие аристовского верлибра держится на чувстве музыки. И это его неотъемлемое свойство.