Настоящему Джону Паркеру за его поддержку и вдохновение.
И сестрам во всем мире, включая мою собственную сестру.
Самое смешное в том, что когда человек умирает, другие ждут от вас, что вы просто запрыгнете в поезд счастья и скоро будете бегать за полевыми бабочками или разглядывать радугу в бензиновых пятнах на асфальте. Это же Чудо, скажут они. Будто вы получили огромную коробку в подарок от бабушки, а в ней всего лишь старый вязаный свитер, и лучше бы не разочаровать бабулю своим выражением лица.
Вот и жизнь такая, как тот свитер: полна дыр, неудобная и вызывающая зуд. Подарок, которому все должны быть рады, по сути – носить каждый день, даже если вы предпочитаете проводить эти дни в постели.
Истина в следующем: нет возможности «почти умереть» или же «почти жить».
27 Марта, Ник
«Хочешь поиграть?»
Эти два слова я слышала чаще всего в своей жизни. «Хочешь поиграть?» — Четырехлетняя Дара, вытянув руки, выскакивает через сетчатую дверь в наш зеленый дворик, не дожидаясь моего ответа. «Хочешь поиграть?» — Шестилетняя Дара среди ночи проскальзывает в мою постель. Ее глаза широко распахнуты и чуть тронуты лунным светом, а влажные волосы пахнут клубничным шампунем. «Хочешь поиграть?» — Восьмилетняя Дара бряцает звонком на своем велосипеде; десятилетняя Дара раскладывает карты на мокрых плитках перед бассейном; двенадцатилетняя Дара раскручивает за горлышко пустую бутылку из-под газировки.
Пятнадцатилетняя Дара тоже не ждет моего ответа.
– Подвинься, – говорит она, толкая коленом в бедро свою лучшую подругу Ариану. – Моя сестра хочет поиграть.
– Места нет, – отвечает та и взвизгивает, когда Дара наваливается на нее. – Прости, Ник.
Полдюжины человек теснятся в пустом стойле на конюшне родителей Арианы, где пахнет опилками и совсем немного навозом. На утоптанной земле валяются полупустая бутылка водки, несколько упаковок пива и куча разной одежды: шарф, две непарные перчатки, пуховик и обтягивающий розовый свитер Дары с надписью, выложенной стразами на спине: «Королева С*чка». Все это похоже на странное ритуальное подношение богам покера в игре на раздевание.
– Не переживай, – быстро говорю я. – Я не буду играть. Просто зашла поздороваться.
Дара делает недовольное лицо:
– Ты же только что пришла!
Ариана бросает свои карты на землю лицом вниз.
– Тройка королей! – Она открывает банку пива, и пена пузырится по ее пальцам. – Мэтт, снимай кофту.
Мэтт – худощавый парень с чересчур большим носом. Судя по затуманенному взгляду, совсем скоро он будет в стельку пьян. И так как он сидит в одной черной футболке с загадочным изображением какого-то одноглазого бобра, я делаю вывод, что пуховик принадлежит ему.
– Холодно же, – ноет он.
– Либо футболку, либо штаны. Выбирай.
Мэтт вздыхает и нехотя начинает стаскивать с себя футболку, оголяя покрытую прыщами тощую спину.
– Где Паркер? – спрашиваю я, стараясь, чтобы это звучало максимально равнодушно, и тут же начинаю ненавидеть себя за эту попытку.
Но с тех пор как Дара начала… что бы она там с ним ни начала, стало невозможно говорить о моем бывшем лучшем друге без мерзкого царапающего ощущения в горле, словно там застрял осколок елочного шара.
Дара, которая раздает карты, замирает. Но только на секунду. Затем она бросает последнюю карту Ариане и резко взмахивает рукой: