Мирон гнал на чёрном мерине по ночной окраине города
Льёт проливной дождь, как из ведра. В авто громко поёт депрессивный и уже давно покойный, Курт Кобейн… Тот самый, волосатый молодой музыкант, до костей и мозгов, пропитанный герычем, который вышиб себе мозги в 26 лет. Глаза у Мирона горят дьявольским огнём. У него, кровоточит шрам, пересекающий глаз. Он одержим ненавистью. Он одержим местью. Он одержим демоном, рвущим на куски его израненную душу. Он мельком взглянул в зеркало на свои красные, налитые кровью глаза.
– Чё палишь, цербер? – говорит он двойнику в зеркале. – С этим пора кончать! Знаю! Знаю, знаю, знаю, не нуди, рогатый! Я знаю, тебя тоже надо убить! – парень ударил от злости по рулю. – Все умрут! – громко, на эмоциях продолжает он. – Да ну и хрен с ним! В общем то не жалко… Умирать не страшно, тем более если духовно ты уже умер мать твою! А твоё физическое тело потихоньку гниёт и разлагается день ото дня… Чё? Чё ты сказал? Ад не так уж плох? Заценим… Чё да как! Путеводитель то есть…
Сзади из багажника послышался громкий стук.
– А ты заткнись там! Ты ответишь за то, что заварил всю кашу! Ты в ответе за всё дерьмо, что случилось! Ты в ответе за все трупы… Мы уже подъезжаем! Потерпи малость!
Авто Мирона подъезжает и тормозит у ворот тёмного мрачного кладбища. Напротив расположена церковь с большой колокольней. Парень глушит мотор и облегчённо произносит, откинув голову на сидении:
– Ну вот и настал тёмно-красный game over! Ставим жирную точку! И обойдёмся без счастливого хеппи энда…
Около шести месяцев назад…
Полицейский уазик не торопливо ехал мимо утонувшего в осенней листве, хвойного леса. За рулём сидел тёмноволосый Виктор, начинающий уже потихоньку седеть в свои не полные тридцать. Рядом с ним сидел и смотрел на русскую природу в окно, молодой Мирон Райский. Парень гладко выбрит, причёсан, ему на днях исполнилось 23 года. Он упакован в форму, как и его товарищ. Форма ему очень идёт. У Мирона черты смазливого сердцееда. Кожа у него чистая и розовая. Он так и излучает молодость и свет. На улице вовсю бьёт солнце. В авто стоит гробовая тишина.
– Ну ты хоть музон какой-нибудь включи, ёмаё… – говорит Мирон, посмотрев на коллегу. – Тихо, как в морге! Там и то веселее.
– Надо, сам включи!
Мирон включил на магнитоле радио. И оттуда запела IOWA с песней «Улыбайся». Мирон начал энергично елозить на кресле и кривляться под музыку. Мрачный Виктор посмотрел на него, как на полного идиота и снова сосредоточился на дороге.
– Да ладно, чё ты какой… – говорит Райский, хлопнув товарища по плечу.
– Какой?
– Слышал чё деваха втирает, улыбайся, бро, чё такой хмурый…
– А чё ты такой весёлый?
– Знаешь, я просто обожал в детстве читать книги. Они в детстве были моими единственными друзьями и родными… И мой самый любимый автор, по-настоящему, мой автор, был Булгаков. У него были такие строки. «Злых людей на свете не бывает, есть только люди несчастливые.» Так вот я не злой человек, я счастливый! Понимаешь?
– Вот как?
– Ну а чё, на самом деле париться… Раз в жизни всё складывается очень даже не плохо… – размахивает руками парень.