Несмотря на пронизывающий ветер и дождь, непрекращающийся с вечера, с самого утра настроение у Виктора Ильича Савина было праздничным. Да и не могло оно быть другим в день семидесятилетия нашей победы: такие юбилеи случаются не каждый же день…
Весна в этом году не задалась, потому Ильич, превозмогая боль в ноге – последствие фронтового ранения, кое-как дотащился до печки и, отодвинув заслонку, подбросил пару полешек в пасть огнедыщащего чудища. Пламя охотно накинулось на сухое дерево, осветив небольшую комнатку деревянного домишки. Ветеран закрыл заслонку и, с усилием проделав обратный путь от печи до кресла, включил телевизор. В рекламном ролике Газпрома народное достояние бойко текло по надземным и подводным трубам из страны-победительницы в страну-капитулянтку. Усатые дядьки в оранжевых касках и фирменных спецовках ловко крутили хитроумные вентили и открывали путь потокам газа, потом другие дядьки, еще более хитроумные, чем вентили, показанные пару кадров назад, жали друг другу руки и открывали путь другим потокам, уже вовсе не газовым.
– Как же быть с дровами-то? – подумал пенсионер. Зима в этом году была долгой и морозной, домик приходилось топить по-настоящему, дважды в день, да и незадавшаяся весна прекратить отопительный сезон не позволяла: по ночам до сих пор стояли морозы, а потому дров у Ильича почти не осталось.
В это время миллионы жителей средней полосы России радовались за Газпром, у которого мечты сбылись. Мечты же большинства из жителей заключались в том, чтобы договориться с директором местного лесхоза, дабы тот отпустил по сходной цене оставшиеся после обработки еще одного народного достояния комли, верхушки, ветки и прочее плохо монетизируемое зеленое золото. Этим неликвидом, который сначала нужно было распилить, а потом расколоть, и отапливали свои деревянные коттеджи, расположенные на шести сотках, жители сел страны-победительницы всю зиму, длящуюся в России полгода.