Читать Припять. Город, который не умер

Эл Винсерт, любит путешествовать по городам-призракам. Он уже побывал во многих городах мира. И теперь настала очередь побывать на Украине, а именно в городе Чернобыль, где в 1986 произошла крупнейшая авария Чернобыльской атомной электростанции. Радиация там не зашкаливает, но есть.

Счетчик Гейгера показывает уровень радиации 0. 135. Сейчас показатель радиации стал меньше, раньше он был больше, доходило и до 0.507. Откуда ему это известно? От других любителей острых ощущений, побывавших там. Еще он слышал о месте, будто зайдя туда ощущается там 1986 год. Эл конечно ж не поверил в это, все это сказки, подумал он. Но когда сам побывал там, то поверил.

***

Эла встретила угнетающая атмосфера Чернобыля. Все вокруг было заброшенно и покинуто. Почерневшие от времени дома одиноко стояли и смотрели куда-то вдаль черными пустыми окнами. Элу стало не по себе, ему все время казалось, что он тут не один. Счетчик Гейгера показывал уровень радиации 0. 125 и он спокойно пошел вдоль, домов, все время, оглядываясь по сторонам и вокруг. За то время что он изучал чернобыль, он выучил немало улиц и теперь шел по улице Кирова. Дома здесь были кирпичными. Внезапно он захотел зайти в один из домов. Осторожно перелез через трубы, которые когда-то давно подавали в дома тепло. Голые деревья выглядели ужасающими, их тонкие покачивающие на ветру ветки, словно радостно приветствовали его. Он зашел в когда-то белый дом, сейчас он выглядел серым. Внутри все было разрушено, перила сломаны. Вокруг валялся какой-то мусор, старый зеленый покрытый ржавчиной почтовый ящик накренился от времени и все дверцы ящиков были открыты. Краска когда-то зеленого цвета, сейчас потемнела от времени и отваливалась кусками. Он не стал подниматься на второй этаж, а зашел в первую же дверь. Внутри пахло плесенью, он закрыл нос платком, чтобы не надышаться грибками плесени. Он стал внимательно рассматривать квартиру. Внутри было серо. На голом бетонном полу, лежали какие-то сломанные куски фанеры. Ее как будто откуда-то вырвали. Он прошел чуть дальше и увидел, гостиную с балконом. Стекол на окнах не было, никогда цветастые обои теперь свисали со стен. Сами стены были серыми. На полу лежал всякий мусор, листья, ветки деревьев и потроха от кресла. По всей видимости, тут что-то искали. Эл прошел в следующую комнату, и увидел на стенах разные обои, на одной стене они были голубыми на другой желтыми, на полу лежали какие-то старые матрасы. Он прошел в кухню, на кухне были только остов от электроплиты. Со стен, кусками отвисала светло-зеленая краска, даже белила отпадывала кусками. Весь пол был усеян стеклянными банками, листьями, надувшими из окна и какими-то бумагами. Находясь здесь, он будто бы попал в прошлое. Было какое-то странное ощущение, того времени. Он прошел дальше, а дальше был туалет, уже покосившийся от времени и весь пол был завален ошметками краски. Достав фотоаппарат, он сделал пару снимков квартиры, и пошел дальше, а когда вышел на лестничную площадку, то услышал какой-то треск. Это был счетчик Гейгера, он показывал, что тут повышенный уровень радиации. Он достал счетчик и подержал его, на экране показывало 0.304, когда он опустил глаза, то увидел на полу мох, он осторожно поднес счетчик к моху и увидел, что уровень радиации зашкаливает, так значит, мох радиоактивный и его следует обходить. На лестничной клетке он увидел еще одну открытую дверь квартиры, но заходить не решился. Его там ожидало то же самое, что и в первой квартире. Он осторожно начал спускаться по лестнице. Когда он вышел на улицу, то еще раз оглядел дом. Дом как будто бы звал его назад. Ему стало не по себе, и он пошел дальше по улице. Шел он долго, когда он добрался до более застроенных мест, то достал фотоаппарат и начал фотографировать. После двух этажных домов, уже начинались пятиэтажные, из белого, но уже посеревшего от времени кирпича. Везде шли какие-то трубы, скорее всего газовые. Взглянув на карту, он уже находился на улице Советской. Стены одного из зданий украшала картина с летящими журавлями. Он запечатлел эту картину. Удивительно, то, что прошло более тридцати лет, а краска еще не посветлела.