Ребенок живёт в своём, особом мире, у черты, словно одна нога у него – в мире света и добра, а другая – во взрослом мире хаоса и ужаса, цинизма и вероломства. И пока он не переступил за черту, ребёнок живёт и радуется, а переступил – всё равно, что умер.
Христос учил любить (беречь, не обижать) детей. И мне видится, что он вкладывал в свой наказ повеление свыше. Именно об этом сокрушался, за это боролся и Достоевский, не принимая нового мира, купленного слезами ребёнка.
Рано или поздно Мир придёт на Землю, но как же загубленные невинные детские жизни? Разве тогда мир будет полноценным, если сейчас тысячи детских сердец сжались в страшной судороге перед смертью? Смертью, которую мы, взрослые, обрушиваем на их светлые головы своими злодеяниями…
Гуманитарная помощь из России приходила часто, и вроде бы всем хватало. Гриша жил с мамой и грудной сестрёнкой. Когда минометный расчёт убил отца, у Гришиной матери пропало молоко. Сухое молоко в Донецке было на вес золота. Русские его привозили, но его разбирали в первую очередь. Зажиточный сосед Гриши имел какие-то связи с одним водителем из России и за водку и сигареты доставал себе всё самое ходовое: тушенку, чай, сухое молоко. Однажды Гриша попросил дядю Андрея поделиться с ним сухим молоком.
– Еще чего не хватало! Оно мне с небо не падает. Иди, иди, пока цел…
От отца-ополченца у Гриши остался старенький «Макаров» и один патрон. И мальчик подкараулил соседа Андрея, когда тот, довольный, с мешком гуманитарной помощи шёл домой.
– Давай молоко! – строго, по-мужски сказал Гриша и наставил пистолет.
Трусливый сосед задрожал, быстро достал пачки с сухим молоком, бросил на землю и поспешил к себе домой.
Маленькая Жанна, отвыкшая от молока, ела жадно, когда в дверь заколотили прикладом автомата. Гриша открыл, спрятав за спиной пистолет.
– Ты Григорий?
– Я!
– По какому праву мародёрствуешь? Где оружие взял?
– От отца осталось, он ополченцем был, его миной убило.
– Вот видишь, отец герой, а ты в мародеры!
– Я для сестры… Она с голоду пухнет, а этот гад сосед жирует!
– Зачем же сразу гад? Это порядочный человек, много делает для новой власти, а значит, и для тебя. Давай пистолет. На первый раз мы тебя простим.
– Не отдам!
– Ах ты, волчонок! – И непрошеный гость поднял автомат.
Гриша оказался шустрей и выстрелил первым. Тот упал замертво, а Гриша спрятался в доме.
– Выходи, украинский выродок! Мы теперь знаем, кто ты. Сдавайся!
Гриша плакал, ведь у него был всего один патрон, а то бы он им показал «украинского выродка».
– Да что с ним возиться, забросать гранатами – и делу конец! – предложил самый смышлёный, и в окна дома полетели, одна за другой, пять штук гранат.
Маленькая Анжела погибла сразу, мать умерла от потери крови, а Грише оторвало ногу. Истекавшего кровью, его нашли взрослые.
– Живучий! – сказал один и штыком ударил мальчика в сердце.
– Папа, папа! Можно я пойду с тобой в Дом Советов?
– Оставайся лучше с мамой. Тебе будет не интересно.
– Мне будет, будет интересно! Мне уже семь лет, в этом году я пойду в школу.
– Хорошо, пойдем. Но если ты будешь капризничать или отвлекать меня, больше никогда тебя с собой не возьму.