⇚ На страницу книги

Читать Каникулы юной ведьмы

Шрифт
Интервал

КАНИКУЛЫ ЮНОЙ ВЕДЬМЫ

Глава I

Знакомство с Белозером

Пожилая проводница распахнула дверь и, охнув от натуги, рванула вверх металлический щит, прикрывавший ступени. В тамбур со свежим воздухом ворвался незнакомый, чуть горьковатый запах.

Папа спустился вниз, выставил на платформу чемоданы и повернулся ко мне, чтобы подать руку. Но я успела прыгнуть, так что папе ничего не оставалось делать, как только исхитриться поймать меня. Оказавшись в папиных руках, я перехватила неодобрительный взгляд какой-то тетки в вагонном окошке, но тут же и забыла о нем, поскольку папа (в ответ на мой прыжок) лишь ухмыльнулся:

– А если б не поймал?

– Если бы, да кабы…, – протянула я.

Поезд, избавившись от нас, тяжело вздохнул, потянулся, гулко хрустнув всеми сочленениями, и медленно, словно тяжелая гусеница, пополз дальше к незнакомым землям. А мое прибытие на родину предков свершилось.

Старая, вся в трещинах, густо опутавших поверхность, просевшая кое-где до земли платформа, на которой мы оказались, совсем затерялась среди леса. И только вдали виднелась какая-то избушка с небольшим клочком расчищенной земли.

Едва железная гусеница скрылась за поворотом, как на меня мягко навалилась оглушительная тишина. Я собралась испугаться, что почему-то оглохла, но, к облегчению, уловила щебет птиц в глубине леса.

– Это что, и есть Белозеро? Это здесь мы жить будем? – потребовала я ответ у папы.

Но папа отмолчался – то ли не хотелось ему говорить, то ли просто не расслышал. Он стоял, запрокинув голову в небо, и лишь раздувал ноздри, шумно втягивая воздух. Я подумала, что, может, так и надо, и тоже стала принюхиваться, чем же может пахнуть отечество. От медленно колыхавшегося марева, струившегося от земли, на нас волнами наплывал все тот же запах с легкой горчинкой, который я уловила еще в тамбуре поезда. И мне представилось, что этот воздух можно было бы пить, будь он хоть чуть-чуть погуще.

– Значит, Тимофеич, доехал-таки?

Скрипучий голос прозвучал так внезапно, что я вздрогнула. Незаметно, словно из-под земли, рядом с нами возник смешной дед в драной телогрейке. А ведь я могла поклясться – еще какое-то мгновение назад здесь никого не было. Кудлатая дедова борода с застрявшими в ней соломинками топорщилась в разные стороны. Внезапно незнакомец принялся отчаянно чесать живот, и по его лицу разлилось такое блаженство, что я не выдержала и захихикала.

Наконец дед крякнул, успокоился и открыл глаза.

– Доехал, а то, как же, раз обещался, – спокойно ответил папа, а я стала судорожно соображать, пока они обнимались. Выходит, Тимофеичем здесь зовут моего папу? А, ну конечно, какая же я бестолочь, дедушку звали Тимофей, значит, папа – Тимофеевич, а это в свою очередь означает, что встречали именно нас.

– Вот, Ника, знакомься, твой двоюродный дед Кузьма Петрович.

– Да чего там! Просто дед Кузя, – заулыбался родственничек.

Взрослые подхватили чемоданы и двинулись к домику, примеченному мною раньше. Там нас поджидала грустная пегая лошадь, запряженная в телегу, полную душистого сена. Животина уныло покосилась на нас, но, видимо, ничего приятного не обнаружила и, хлестнув хвостом по спине от надоедливых слепней, снова уставилась в землю перед собой.

Мне же очень понравились колеса у телеги: деревянные, с железным ободом; и я стала запоминать конструкцию, чтобы по возвращении рассказать Саньку. Мы с ним давно хотели сделать что-нибудь подобное…