Мой милый Джо,
а Вы меня опять волнуете,
раскрыв навстречу свои дерзкие объятья.
Телосложеньем ненавязчиво любуетесь,
приемля призрачность преграды в виде платья.
Призывно выставили Вы колени стройные,
облюбовали в гобелене мягкий стул, и
слетает с губ:
«А Вы прекрасно, сударь, скроены»,
(уже не вслух: «Меня так сильно всколыхнули»).
Мне невозможно не прочесть рельеф намерений.
Бросает в дрожь от накатившего желанья.
Ах, эти руки…
эти губы…
Мной утеряна
способность жизненная к самообладанью.
Вы не снимаете с меня подвязки кружево,
и не мешают каблучки ласкать Вам ноги.
Какая вольность обращения!
Разбужена
я вся и полностью
«признанием» глубоким.
Скрывать? – пустое:
Ваши локоны прекрасные
вгоняют в краску участившимся «вдох-выдох».
Они, поверьте, стали самой нежной слабостью,
и продолжением желанных сладких пыток.
Что ж Вы творите,
фантазёр неугомонный мой,
проникновенные движенья совершая?
…И вновь слились в дуэт ответа звуки томные,
всё постороннее собою заглушая…