Картина интегрального хаоса
Самое забавное, что и полтысячи лет спустя острота и даже потенциальная взрывоопасность обозначенной анонимным итальянцем коллизии нисколько не «рассосалась». «Популярные книги никогда научить не могут», – вынес свой приговор в середине XIX века великий Майкл Фарадей. В общем-то, о том же самом с автором этих строк говорил, уже в XXI веке, и выдающийся математик, академик Людвиг Фаддеев: «Фундаментальная наука всегда элитарна».
Итак, наука как максимум – «божество», как минимум – «элитарна». Все верно, кажется. И тем не менее…
В середине восьмидесятых годов прошлого века каждая двадцатая книга, издававшаяся в Советском Союзе, проходила по жанру научно-популярных. Тираж журнала «Наука и жизнь» превышал три миллиона экземпляров. Мало того, даже узбекский «клон» этого ежемесячника – «Фан ва турмаш» – выходил тиражом в полмиллиона экземпляров![1]
Как будто специально по этому случаю последний из великих древнеримских историков Тацит отчеканил: «Omne ignotum pro magnifico est» («Все неизвестное представляется величественным»). А спустя два тысячелетия Джон Хорган, обозреватель научно-популярного журнала «Scientific American», не без иронии тонко подметил: «Каждый писатель и журналист, пишущий о науке, время от времени сталкивается с людьми, которые искренне не хотят внимания от средств массовой информации, желая, чтобы их оставили в покое и не мешали выполнять свою работу. Ученые часто не понимают, что подобная черта делает их еще более соблазнительными».[2]
* * *
Итак, мы будем говорить об истории и перспективах популяризации науки. В основном в России. Но не только. О приключениях и злоключениях, о мутациях и «перекоммутациях», о сплетениях и переплетениях научно-популярного жанра в литературе.
Что такое научно-популярная литература – знают все; дать четкое, всех устраивающее, а главное, «работающее» определение этого жанра не может никто.
Жанровые «разборки» одни из самых опасных. Опасных в смысле вполне реальной возможности сгинуть безвозвратно в этой клокочущей информационной бездне. Судите сами.
«Оказалось, что даже на такой простой вопрос, как “что такое жанр?”, затруднительно найти однозначный ответ, – дает сжатое представление состояния проблемы известный лингвист и литературовед Валентина Полухина. – Общеизвестно, что в ХХ веке идет активная дезинтеграция, декомпозиция, деформация всех жанров. Жанры на наших глазах теряют свое жанровое содержание, а их грани размываются. А между тем до недавнего времени, по словам Нортропа Фрая, “критическая теория жанров легко обнаруживается на том же месте, где ее оставил Аристотель”. ‹…› Методика поиска универсалий, да, по-видимому, и само состояние современной литературы заставили французских теоретиков отказаться от греко-римской триады (эпос, драма, лирика). ‹…› Любой жанр, по Тодорову, представляет собой трансформацию других жанров средствами инверсии, смешения, комбинации, любой жанр может стать моделью для трансформации. Если для Тодорова жанр не что иное, как кодификация дискурса, то для Женетта – это слияние культурных и социологических факторов ‹…›. Оба подчеркивают онтологическую преемственность жанров, обеспечивающую их постоянство».