Читать По ту сторону страницы
© Геннадий Логинов, 2019
ISBN 978-5-4485-6141-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Склад его ума был вполне заурядным для гения. Довольно эрудированный, слегка сумасшедший, несколько эксцентричный, обладающий оригинальным взглядом на многие вещи и смелостью его отстаивать. Он так же, как и все прочие типичные гении (начиная с античных времён и заканчивая его современниками), выделялся в серой массе и был обречён занять полагающееся ему место в огромном ряду тех, чью биографию будут зачитывать со страниц учебников, а памятники ставить в местах, где он проживал хотя бы недолгий период времени. Всего лишь очередное лицо и ещё одно имя в бесконечном списке всевозможных Данте, Караваджо и Генделей – и не более того. Впрочем, казалось, что даже это ни капли его не угнетало.
Он не был по натуре гордецом и, более того, в принципе, не считал кого-либо хуже себя, полагая, что людям даны свыше различные склады мышления, дары и наклонности во исполнение различных целей и задач. Таким образом, заботиться нужно было не о том, чтобы превосходить кого-то в той или иной черте, но о том, чтобы исполнить те цели и задачи, во исполнение которых были даны определённые предпосылки. При этом не забывая, что и они, опять же, являются не самоцелью, но частным аспектом в вопросе исполнения глобальной цели служения Творцу. И коль скоро в человеке не было ничего благого, сверх заложенного Создателем (хотя раскрытие заложенного и требовало усердия со стороны человека), – гордиться своими талантами было равнозначно, в его понимании, тому, чтобы гордиться цветом глаз или количеством ушей.
Обладатель нафабренных усов и камерного баритона, он то и дело напевал близкие сердцу мелодии из низкопробного водевиля. Незатейливые, но приставучие и весёлые. Они помогали ему найти вдохновение, когда он настраивался на рабочий лад во время творческих перерывов и осмысления написанного. С этой же целью он, помимо всего прочего, проводил время со своей ненормальной истеричной музой, чьё тело источало аромат пота вперемешку с дешёвым парфюмом.
Иногда, правда, он мог исполнить в полный голос свои любимые арии Риголетто или графа ди Луны из опер Джузеппе Верди, но коль скоро далеко не все окружающие разделяли его музыкальные пристрастия, это случалось сравнительно редко.
В его скромном жилище обитала мышь, и писатель время от времени оставлял у её норки кусочки бесплатного сыра – причём, безо всяких мышеловок.
Основную же массу времени мужчина уделял своему литературному творчеству, руководствуясь принципами «ни дня без строчки», «лучшее – враг хорошего» и «если тебе не о чем писать, пиши хотя бы об этом». На практике же, конечно, принципы скорее мотивировали к работе, чем трактовались дословно: фантазия, знания и опыт позволяли ему писать о многом и, как правило, значительно более строчки.
Его творческий стиль, как, впрочем, и выбор тематики, были весьма необычными, за что он уже давно привык к нападкам со стороны критиков, но, вместе с тем, это было смело и имело несомненное право на жизнь. Как правило, все мнимые противоречия – на деле наблюдались не в тексте произведений, а исключительно в сознании читающих, несправедливо переносивших на самобытного автора своё отношение к плеяде лиц, ошибочно ассоциирующихся с ним, но не имеющих, при этом, к нему ровным счётом никакого отношения.