Читать Письма с Марса. Часть 3. Adamus 412
© Владимир Ручкин, 2017
ISBN 978-5-4485-6069-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Часть 3
(ADAMUS 412)
Me, I am waiting so patiently
Lying on the floor
I’m just tryin’ to do my jig-saw puzzle
Before it rains anymore…
(Я, я так терпеливо жду
Лежа на полу
Я просто пытаюсь сделать свой паззл*
Перед тем как дожди пойдут сильнее.
(англ. The Rolling Stones – Jig‐Saw Puzzle).
*Паззл, складная картинка, мозаика.
Письма
Она так и не привыкла к поездкам в метро. Ее раздражали, а порой и пугали грохочущие вагоны, визг тормозов на остановках, все эти монотонные «осторожно, двери закрываются», черные окна в которых только мрак. Толпы людей в час пик. Сидеть на скамье и читать? Нет! Только не давать волю своему воображению, не представлять эти бесконечные тоннели в глубине, рев и визг составов, несущихся по узким норам…
Оставалось только одно – сосредоточиться и думать, думать об одном и том же…
– Я что-то хотела сказать себе. Сказать, что времени осталось совсем мало? Так хочется найти то главное, что было в жизни, ради чего весь смысл… Это то, что слова не объяснят, не помогут понять и принять как истину. Это то, что когда-то пришло и озарило истиной и пониманием, пониманием всего сущего… Только бы дожить, пусть дожить с этой болью в сердце, что постоянно стала мучить по ночам. Дожить до чего? Ведь надежды больше нет, а есть соболезнования сослуживцев и прочая чепуха…
От метро «Шаболовская» она шла пешком. В Москве была ранняя зима. Дышалось легко, снег был еще чистым и удивительно белым, его одинокие хлопья медленно кружили в воздухе. Как тихо было вокруг.
Большой собор Донского монастыря был закрыт. У настоятельского корпуса молодые послушники весело бросали друг в друга картофелем.
– Надо же, вот кто-то веселится.
Она направилась к Малому храму. Шла служба. Священник с амвона договаривал проповедь,
– «…Нам надо понять, что общаясь, мы еще очень мало сделали для того, чтобы быть ближе друг к другу. Верующие, христиане ведь часто мы приходим на богослужение и чувствуем, что мы сами чужие и чужие те, кто стоит рядом с нами, а ведь так быть не должно…»
Она плохо улавливала смысл сказанного, собственная мысли и боль не давали сосредоточиться.
… – «Мы должны быть воистину родными людьми, с трепетным сердцем, с открытой душой воспринимать с радостью каждого человека, вновь приходящего в храм»…
Но вот и конец проповеди,
– Аминь! – произнес священник и ушел в алтарь…
Она еще немного постояла и подошла к свечному ящику. За ним стоял скучающий послушник.
– Мне подать записки за рабов божьих Александру и Романа.
– За здравие или за упокой?
На миг она замерла, спазмы схватили горло, она махнула рукой, «сейчас, сейчас…» и выдавила,
– За здравие…
Послушник получил деньги и уставился в потолок.
Она вопросительно посмотрела на него.
– Сдачу жертвуете? – спохватился он.
– Oui, monsieur – au nom de Dieu et le roi! (Да, монсеньер, во имя Бога и короля! фр.), – съязвила она.
Когда подходила к двери на выход, сзади донеслось,
– Спаси Вас Бог, матушка.
Вот, такой пустяк – сдача, а настроение изменилось. Стало как-то обыденнее и проще.
– А чего ты хотела? – спросила она себя.
– Не ангелы же здесь служат, а обычные люди со своими заботами, страстями, привычками, да и не ангелы сюда приходят. Не в Церковь Небесную шла, а в церковь земную. Вон, мальчишки еще – радуются снегу, сегодняшнему дню. А послушник за свечным ящиком? Бедненький, ждет не дождется окончания службы. Скучно ему, а бабка за своими записками «пришкандыбала», дома ей не сидится. И сдачу не хочет оставлять, «желобится».