Этот ужасный, противный и пронизывающий все тело скрип не смазанных качелей… Как я его не выношу! Иногда, даже не находясь рядом с детской площадкой, по ночам, я слышу этот звук. Даже не слышу, а чувствую. Он пронизывает меня, словно режет, как ржавая пила, моё тело. Однако приходится терпеть этот звук, там же дети…
В общем-то, я не испытаю к детям положительных эмоций, я скорей их ненавижу. Дети – самые жестокие, злые, неугомонные и избалованные существа на свете, которым чуждо чувство справедливости. Всю жестокость детей я прочувствовал на своём жизненном опыте, а также из многочисленных наблюдений за ними. Могу привести много примеров, доказывающих, что детям присущи все те качества, которые я обозначил выше. Однажды я зашел в один из дворов города справить нужду. Двор был шумный, заполненный смеющимися детьми. Поняв, что задуманное совершить мне не удастся, я уже начал выходить из двора в поисках другого менее людного, как обратил внимание, что так веселит этих малых дьяволов. Несколько мальчишек лет семи издевались над умственно отсталым парнем лет пятнадцати. Не могу сказать точно, что за болезнь или синдром у него был, и какая хромосомная мутация послужила этой отсталости в развитии его умственных способностей. Мальчишек очень забавлял процесс издёвок над отсталым пареньком, они с большим энтузиазмом давали ему пинки, дразнили его, всё это сопровождалось их задорным смехом. Злым смехом… А парень не мог понять и осознать, что ребята попросту издеваются над ним, заставляя глупо падать от их пинков. Парень явно был знаком с изуверами и, чёрт возьми, уверен, что ему должно быть также весело, как и окружающим его мальчишкам, поэтому смеялся вместе с ними, обнажая свои зубы и вертя головой так, чтобы увидеть радость во всех их лицах. Радость, которую он им приносил… Счастливые лица детей заставляли парня смеяться ещё громче. Его смех был каким-то жутким. Этот смех вызвал во мне чувство жалости к парню и собственной ущербности… Мне словно стало стыдно за то, что отклонения от нормы, которые я вынужден всю жизнь скрывать от людей, никак не связаны с моим умственным развитием. Подобного явно не испытывали мальчишки, получавшие удовлетворение от издёвок над больным парнем. Я никак не мог разделить их радость, понимая, что парень не виновен в том, что родился таким. А то, что парень не осознавал, что его выставляют на посмешище, делало происходящее ещё более отвратительным. Ненависти к моральным уродам, проделавших это, начала поглощать меня с непреодолимой силой. Мне хотелось разорвать этих выродков на куски их нежного мяса! А потом с чувством удовлетворения испачканными в их испускающей резкий запах крови руками прижать отсталого, ничего не понимающего парня к груди. Подавив в себе это нарастающее желание, я, словно ненормальный, хотя, если объективно рассуждать, таковым и являюсь, выбежал из двора, забыв о причинах, приведших меня туда.
И это далеко не один пример жестокости существ, которыми так умиляются, и которых так любят люди, породившие их на свет. Подобные примеры дают мне право и силы испытывать ненависть к детям.