Ее спина жила особой
Непостижимой красотой.
Слова одних дышали злобой,
другие мучились тоской.
Струилась в отблесках лиловых
Все извращающая страсть.
И все вокруг предстало новым
И ликовало, чтоб упасть.
Любить ее, лица не видя,
Желать ее, как никого.
Себя таким возненавидеть
И все ж добиться своего.
Не понимать иль не желая
во тьму влекущее признать,
Ворота сладостные рая
Открыть и запах обонять.
И стать навек опустошенным.
Все связи с миром потерять.
Воспеть разврат и искушенность.
И всех на свете презирать.
Одну ее ласкать и тая
Миры иные постигать.
Упасть так низко, что рыдая,
До звезд сияющих достать.
Сквозь все пройти
И изумляться,
тому как далеко идти.
И отрицать и вдохновляться
На этом низменном пути
И в полночь нехотя проснуться.
И вот сидеть так, в полусне.
Себя, припомнив, содрогнуться.
Она к стене, а ты к спине.
Но верить в то, что обладая
Откроешь новые миры.
И замирая, умирая,
Принять иной ее дары.
Насытиться, наколдоваться,
Нарадоваться, наблудить…
В нее влюбиться и остаться,
Лица не видев, со спины.
Ее спины! Такой несчастной!
Такой доверчивой, такой…
Такой зовущей силой властной,
Что все оставишь за собой.
Спеши обнять неясный призрак —
Ты обладаешь пустотой.
Лунатик мчится по карнизу
И падает вниз головой.
Спеши обнять,
но жизнь трехмерна
А этот снимок жалкий след