⇚ На страницу книги

Читать Страна чужой жизни. С юмором о грустном

Шрифт
Интервал

© Валерий Николаевич Казаков, 2017


ISBN 978-5-4485-5331-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Некрасивый гений

Как-то по глупости я отнес свои стихи в ленинградскую газету «Смена». Честно сказать, я ни на что особо не рассчитывал. Но неожиданно мне пришло приглашение посетить «Литературную пятницу» – некий творческий клуб при газете, где мои стихи смогут обсудить начинающие поэты.

Была поздняя осень, на улице Мира было сыро и холодно. С Финского залива дул пронзительный ветер. Настроение у меня было паршивое, но вместе с тем какое-то слегка приподнятое волнением будущей встречи. А вдруг это важный шаг в моей тревожной творческой жизни. Переломный момент. Важная веха.

Серое здание редакции я запомнил плохо. Помню только, что никаких вахтеров и охранников тогда ещё не было.

Где-то на первом этаже меня встретила старенькая сгорбленная гардеробщица и, молча, приняла из моих рук мокрый плащ. Потом как бы между делом спросила:

– Пишите?

– Пишу, – ответил я и стал подниматься по лестнице на второй этаж. Там свернул по коридору налево. Коридор был залит тусклым желтоватым светом. Стены тоже были какие-то желтоватые и тусклые. Справа и слева проплывали высокие светло-серые двери.

Шел 1976 год. Я шагал по коридору редакции молодежной газеты «Смена». Мне нужно было найти кабинет под номером двенадцать.

Найдя нужную мне дверь, я неуверенно взялся за металлическую ручку и потянул её на себя. Дверь со скрипом отошла в сторону. В плохо освещенном кабинете я увидел продолговатый стол, который плотно окружали будущие поэты. В центре стола восседал щупленький немолодой и некрасивый человек, у которого косил один глаз.

Я поздоровался, поэты дружно ответили мне и как по команде отвернулись. Человек за столом стал что-то говорить. Он говорил очень тихо. При разговоре его левый глаз косил ещё больше. Это было заметно даже под толстыми стеклами очков.

Люди за столом обсуждали чью-то рукопись.

– Стихи крепкие, – глуховатым голосом говорил руководитель семинара, – но образность языка явно хромает. И запоминающихся метафор маловато… Их почти нет. Нет ярких сравнений… Может быть, послушаем кого-нибудь ещё. Как вы считаете?

– Послушаем, – хором отозвались начинающие поэты.

После этого один из присутствующих, с характерным звуком отодвигая стул, вставал, представлялся и начинал читать свои стихи. Я заметил, что все молодые авторы читают свои произведения очень убедительно. Мне показалось даже, что порой это чтение говорит о поэте больше чем его стихи. Какую-нибудь ерунду нервный и нескладный графоман может прочесть так, что мурашки пойдут по коже. Волосы на затылке начнут шевелиться. До того он становится артистичен в этот момент.

Например, однажды я услышал вот такое стихотворение. Его читал лысый дядька, которому было далеко за сорок и назвать его молодым поэтом язык не поворачивался:

Я отражаюсь в твоих глазах,

ты – в моих, если очень близко.

Свечи светятся в образах,

словно в заводи серебристой.


Липы тонут среди болот,

реки тучи уносят к морю.

Только в сердце – наоборот —

болью скажется то, что скрою.


Только мысли, которым нет

места малого на странице,

отражают полночный свет

у реальности на границе.


Отражения как мираж,

без оков повседневной скуки.