1.
Ранним-ранним, золотистым утром,
когда птицы едва проснулись
и солнышко ещё только-только встало
над красавицей Волгой,
по самарской области,
по трассе,
с указателями до Самары столько-то км —
а этих км было ещё много —
по разбитому узкому шоссе,
по встречке,
лихо летел
с диким рёвом,
чудо автомобиль —
белый,
на широких колёсах,
со спойлером впереди,
с антикрылом сзади
с кучей фар на крыше,
расписанный по белым бокам рвущимся пламенем —
так и хочется кинуться тушить —
в ало-рыже-огненных языках которого,
с трудом,
но можно прочесть стилизованные буквы
слова BUFALO
А впереди на капоте
красовалась белая фарфоровая голубка
в стиле народных промыслов,
с розовым клювом и лапками
и чёрными точечками глаз.
*
2.
И лилась-неслась, как ветер над Волгой,
песня из чудо-автомобиля
в исполнении Александра Малинина:
– СвятыйБоже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, по-милуй мя… – почему-то с неортодоксальными ударениями
и длиною в сорок секунд.
*
3.
Ревя, как зверь,
автомобиль на дикой скорости обгонял всех,
и только при ближнем рассмотрении становилось ясно,
что это —
жесточайший самопал
на базе отечественных старых жигулей.
А гоночно рычал самопал потому,
что на нём попросту не было глушителя,
А обгонял всех —
потому что на ранней трассе
были только ранние дальнобойщики…
*
4.
А песня лилась на всю Волгу:
– Мне осталась одна забава – пальцы в рот, да весёлый свист, Прокатилась дурная слава, что похабник я и скандалист. Ах, какая смешная потеря! Много в жизни смешных потерь…
*
5.
И вдруг раздался космический голос:
– Фура, вправо взяла! Ушла, фура, вправо!
И тяжелая фура стала послушно и многотонно
уходить вправо – так был обогнан ещё один грузовик,
а парень за рулём чудо-самопала
повесил микрофон на спиральном проводе
посмотрел на спидометр, умерший на нуле
и довольный собой сказал:
– Сто двадцать идём… как по паркету.
Это был, видимо, предел чудо-автомобиля.
*
6.
Парень за рулём был плотно сложенный,
коротко стриженный и немного медлительный бычок,
с добродушным, простым и симпатичным лицом,
на которое он старался повесить маску
крутого, сурового парня и из последних сил удерживал её —
простодушие и молодость брали своё.
Рядом – его кареглазый дружок,
поменьше, понервнее и, наверное, пошустрее.
– Чо за шняга? — сморщился от музыки кареглазый.
– Серёжа… Есенин, – солидно ответил бычок и потёр рукой недавний свежий шрам на лбу, у самой кромки волос, – Сильная вещь. Душу рвёт.
Кареглазый кисло выключил Малинина
и с лицом учителя жизни посоветовал
не то бычку, не то всему человечеству:
– В этой жизни – не надо рвать ни душ, ни жоп.
Весь фрагмент песни – до выключения кареглазым —
длился семьдесят четыре секунды.
*
7.
Самара ещё спала…
Старая улочка.
Пустая.
И странное мычание.
А может стоны…
И… цок… цок…
И опять стон…
Или мычание.
Может корова идёт?
Или любовью пара самарцев по утру занялась?…
Потом раздался скрип.