Читать Я верю в тебя

© Сергей Триумфов, 2017

ISBN 978-5-4485-5133-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Я знаю, что коврик возле твоей двери совсем забыл подошвы моих ботинок. Я знаю, что моя фотография затерялась в стопке пожелтевших газет. Я знаю, что ты мечтаешь еще раз мучиться, ругаться и не спать всю ночь, чтобы терпеть мой восторг. Я знаю, что никто тебя, завернутую в простыню, больше не выкрадывал из дома, чтобы потом до утра просить прощения. Не отмаливал грехи, чтобы потом похитить снова. Я знаю, что ни у кого больше так бешено не стучало сердце перед твоей квартирой, от чего ты испуганно открывала дверь и просила его стучать потише, чтобы не разбудить соседей. Я знаю, что тебе, в простыне и без простыни, я не успел сказать того, что теперь не могу носить в себе.

Я верю, что ржавый ключ, так долго валявшийся без дела, снова откроет знакомую дверь. Беспричинный набат моего неугомонного сердца снова напугает тебя. И меня снова укутает мир теплоты и долгожданного уюта. И два полумесяца обнаженных рук весь вечер не будут выпускать меня из своих полукружий. А я буду добровольным счастливым пленником, мечтающим только о таком бесконечном пленении.

И будут только тихие слова и бесконечный шепот горячих губ. И снова вернется потерянное лето, надолго заблудившееся в холоде непонятных отношений. И последний шаг будет в твою комнату, а не обратно. И пусть этот след покроется вековой пылью и ее целостность не нарушит резкость обратного следа, потому что ботинки я выброшу сразу.

– Это наша последняя встреча, – сказала ты, пряча взгляд в пустоту многолюдной улицы и ища поддержку в собственной растерянности. – Я больше не могу врать и притворяться. Проще расстаться и всё забыть. Так будет лучше тебе и мне.

Я совсем не возражал, но был с тобой не согласен. Мне лучше без тебя не будет. Ты предлагала заменить себя какой-то другой будущей непонятной женщиной, но я не мог представить никого лучше тебя. Зачем нужен неэквивалентный обмен? Я не хотел, чтобы ты переживала. Но я понимал, что мучиться вдвоем сложно. А одному за двоих, наверное, будет проще.

– Я не хотел, чтобы наши редкие свидания стали для тебя пыткой, шагами на Голгофу. Для меня они были радостью, от которой и до которой я пока еще выживал. Но ты, наверное, права – крест должен нести кто-то один, а не бригада измученных изумленных муравьев.

– Ты должен меня понять, я измучилась так жить. Я вздрагиваю от каждого телефонного звонка. Я боюсь назвать его твоим именем. Я всё время должна притворяться.

У тебя не было сил идти, и ты повисла на моей руке. Ты не утверждала, а спрашивала, с надеждой заглядывая в мои глаза. Мне казалось, что я понимал всё, о чем ты говорила, но не мог понять чего-то главного. Твои доводы были ясны и безупречны. Но я не мог ответить на два вопроса: зачем мы встретились, и как будем жить друг без друга дальше? Воспоминания всегда можно сложить в надежную шкатулку памяти и изредка доставать их оттуда и любоваться ими, но только не тогда, когда желания любить и чувствовать бурлят в тебе, не умещаясь ни в какие заповедные границы. Воспоминания – сухой остаток бывших переживаний. Слишком широко распахнулась дверь наших отношений и не хотела захлопываться ни перед нами, ни за нашими спинами. А я, оказалось, совсем не разбираюсь в дверных проблемах.