Его звали Ровоам, и было ему 53 года. Пустыня, по которой он вёл своих людей, казалось, не имеет конца, как и жара, которая всё время усиливалась. Светило ещё только начинало слепить глаза возницам каравана, а Ровоаму пот уже застилал глаза. Он зажмурился и ладонью вытер лицо. Вороной жеребец под ним стоял, как изваяние.
Ровоам тронул поводья и стал спускаться с бархана, с которого осматривал окрестности, к каравану, к своим людям, которые стали его судьбой. Появившийся столб пыли на востоке привлёк его внимание: похоже, возвращался посланный ночью отряд. Ровоам подъехал к одной из повозок, спешился, бросив поводья ближайшему склонившемуся в поклоне рабу.
– Повелитель! – к нему подбежал начальник стражи каравана Авдон. – Посланная тобою сотня возвращается!
– Пусть сотник Пагиил и старший погонщиков Елиав подойдут ко мне, – тихо сказал Ровоам, направляясь к ближайшей повозке.
«Сколько веков караван двигается по земле строго на восток, – вдруг подумал он, – в писании сказано: идти тысячу жизней, идти только на восток и хранить тайну каравана. Тайна каравана.… Самое простое и самое кровавое из всех дел, что должен делать повелитель…»
Два человека подошли к нему и склонились, упав на колени. Ровоам прервал свои размышления.
– Ответь, Пагиил, – он посмотрел на того, который был весь в пыли и песке, – всё ли ты выполнил?
– Да, повелитель, всё как всегда, – человек, названный Пагиилом, поднял голову и посмотрел в лицо Ровоама, – все мужчины, женщины и дети селения, стоявшего на пути каравана, мертвы. Я привёз шестнадцать младенцев, и ты, повелитель, отбери тех тринадцать, которые останутся жить.
– Готов ли караван? – Ровоам перевёл взгляд на второго человека.
– Да, повелитель, – ответил Елиав, старший погонщик, – всё готово.
– Тогда исполняй, что предначертано! – Ровоам сделал шаг и вышел из тени, – пойдём Пагиил, покажи младенцев.
«А ведь пора думать о преемнике, о том, кто следующий поведёт караван, – пронеслось в голове Ровоама, – сколько исполнилось моему наставнику, когда он выбрал меня?»
Он не смог вспомнить.
– Здесь, повелитель. – Пагиил остановился у одной из повозок и откинул полог.
Ровоам увидел шестнадцать маленьких свёртков, шестнадцать жизней – как и говорил сотник Пагиил.
– Сколько тут девочек? – спросил он.
– Семь, повелитель, – ответил сотник.
– Оставь всех, – приказал Ровоам, – Которые мальчишки?
– Эти, повелитель. – Пагиил взял меч, лежащий рядом с младенцами, и указал каждого.
– Вот этого, – сказал Ровоам, когда сотник указал мечом на шестого младенца по счёту, который вёл про себя Ровоам, – пусть принесут в мой шатёр. Кровь оставшихся троих должна омыть жертвенник ещё до полудня.
– Воля твоя будет исполнена! – воскликнул Пагиил.
Ровоам повернулся и направился в голову каравана.
В свитках, на которых писалась история каравана, говорилось, что на двести сорок седьмой жизни повелителей караван упёрся в скалы, и сорок пять жизней повелителей рабы долбили скалу, ибо караван не может отклоняться от той точки, где восходит солнце.
– Хвала богам, – прошептал Ровоам, – резать живую плоть гораздо легче, чем долбить камень.
Ровоам был триста двадцать восьмым повелителем в пути следования каравана на восток, к точке, где восходит солнце.