.
Российская империя, Московская губерния,
село Никольское, усадьба князей Урусовых
1852 год, Май
— А ну, держи
ее, Егорка! — закричал долговязый парень лет пятнадцати, устремив взор на
девочку, которая только что ловко вывернулась из его раскинутых рук. Второй
паренек, коренастый и неприятный на лицо, попытался схватить рукой подол
атласного платья Грушеньки, которая пронеслась мимо. Но девочка оказалась
проворнее и, увернувшись от Егора, бегом устремилась к деревянным конюшням.
Высоко приподняв широкую юбку своего голубого платья, девочка вбежала внутрь
бревенчатого одноэтажного здания с высокими потолками, надеясь именно здесь
скрыться от парней.
Миновав первые
два стойла, в которых топтались лошади, Груша влетела в следующее — пустое.
Услышав голоса мальчишек, которые так же вбежали за ней в конюшню, девочка
прислонилась к беленой стене и затаилась. Слыша по голосам, как парни прошли
мимо стойла, в котором она спряталась, Груша, чуть подождав, решила выглянуть и
проверить, далеко ли они, чтобы снова выбежать наружу. Однако едва она вытянула
тонкую шейку, бросая взгляд через короткую деревянную дверь, как тут же увидела
Тимошку, который стоял всего в десяти шагах и озирался по сторонам. Парень сразу
заметил ее и закричал:
— Вот она!
Груша
нахмурилась и мгновенно юркнула обратно в стойло, прижавшись к стене, понимая,
что теперь уж точно попалась. Парни уже подлетели к ней и в два голоса
заголосили:
—
Проиграла! Проиграла! Мы поймали тебя!
Они
довольно ухмылялись, остановившись рядом с девочкой. Грушенька, сморщив
недовольно носик и взглянув на тринадцатилетнего Егорку, который был чуть выше нее
ростом и имел толстое скуластое лицо, выпалила:
—
Проиграла — и что ж?
—
А то, что немедля выполняй желание! — воскликнул Егорка.
—
И какое? — спросила девочка тихо, устремив на паренька яркие фиолетовые глаза.
—
Ну, как обычно, щелбан по лбу! — выпалил довольно Егорка, прямо светясь от
мысли о том, что может щелкнуть эту разряженную в шелка девчонку, которая
постоянно пыталась доказать, что она им не ровня.
Груша
нахмурилась и, чуть прикрыв глаза, придвинула свое личико к Егору. Мальчишка, цокнув
языком, щелкнул по небольшому лобику девочки и довольно заулыбался. Груша, даже
не пискнув от боли, перевела взор на второго паренька чуть постарше, которого
звали Тимофей.
—
Теперь ты тресни ей по лбу, — с воодушевлением заметил коренастый Егорка. Но
Тимошка как-то хмуро смотрел на девочку, не сводя взгляда с ее необычных больших
фиолетовых глаз.
—
А я хочу другой штраф, — тихо промямлил он.
—
Какой другой? — опешил Егорка и перевел взор на долговязого босого паренька,
одетого в простую русскую рубашку и темные холщовые штаны.
—
Пусть поцелует меня, — сказал глухо Тимофей и чуть придвинулся к девочке, стоявшей
перед ними в напряженной позе. Вмиг глаза Грушеньки округлились от удивления, и
она воскликнула: