Похороненный
Дверь за покупателем захлопнулась. «На самом деле он неплохой человек, – подумал я. – Для жреца…» Я опустился в свое кресло за прилавком. Не люблю табуреты, хоть в этом городе торговцам и принято на них сидеть. Идиотское и никому не нужное правило. Знак касты – табуретка о трех ногах. У меня самого такая стоит. В углу. Но сидеть я все равно предпочитаю в кресле.
А что до Бата и его манеры приходить и болтать по душам каждое утро… Что поделаешь, соседи.
Становилось душно. Через пару недель надо будет перебираться в северную столицу. Если успею, конечно. Мой взгляд невольно упал на полку в темном дальнем углу. Сразу над трехногой вычурной табуреткой стояла жаба. Нет, не так – Жаба. Я получил ее после перехода через Пустошь Слепых. И с тех же пор меня так и называли. Не теперь. Тогда.
Царь вернулся три дня назад. На его могиле даже цветы не успели засохнуть… Да, нами правит похороненный царь. Ирония судьбы. Когда он уходил в поход-экспедицию на восток, он повелел объявить себя мертвым и воздвигнуть гробницу, если вестей о нем и его войске не будет ровно три года и один день. Этот срок истек пять дней назад. И в этот же день на мраморный мавзолей установили статую и засыпали белокаменную постройку цветами. Царь был похоронен. До полуночи рыдали плакальщицы. Дворцовая прислуга опустошила подвалы в пользу праздношатающихся по центральной площади. На улицах вывесили траурные полотнища – черное с красным. И повозки с колокольчиками…
Колокольчики. Традиции. Жара. Мухи. Жрецы. Ворота Процессий. Ворота Торговли. Ворота Скорби. Восемь ворот. Тарма. Южная столица империи. Когда-то я не верил, что царь объявит Тарму столицей. Этот город сдался без боя. Одетые в белое и голубое жрецы вышли к Воротам Процессий, размахивая зелеными ветками. Именно здесь тан превратился в царя.
Звякнул колокольчик над дверью. Я вздохнул и натянул на лицо улыбку.
– Ха! – это был не клиент. Это был тот, кого я ждал все эти долгие три дня. Ждал и боялся, что он придет. И боялся, что не придет. – Я так и знал, что это будешь ты!
– Здорово, Жаба! – блестящий офицер победоносной армии царя, вернувшегося из-за края земли. Старый друг, почти брат. – А где же твои баснословные богатства? Неужели нищенствуешь? Спустил все на бегах?
– Пожертвовал Неназываемым, – проворчал я. – Я тоже рад тебя видеть, Лето. Уже начал бояться, что меня забыли.
Лето усмехнулся. Я задвинул засов. Грубейшее нарушение местных традиций – закрывать магазин в необозначенное время. Я злорадно усмехнулся и вывесил наружу табличку «Закрыто». А Лето тем временем расстегнул свою объемистую сумку и извлек оттуда темно-зеленую бутыль в оплетке.
– Наверняка ты такого не пил никогда! – провозгласил он. – Это из страны громадных монументов и треугольных домов. Очень сладкое, тебе должно понравиться.
– Как… там? – спросил я, заглядывая в лицо своего давнего приятеля. Нельзя было сказать, что он состарился. Добавилась пара шрамов, щеки ввалились еще больше. Обветренным и загорелым он был всегда – и до похода не был домоседом и неженкой. Что-то в нем, несомненно, изменилось, только что? Стал мудрее? Повидал что-то, чего я сам не видел? А может…
– Ты не женился случаем в дальних краях? – спросил я. Лето криво усмехнулся.