⇚ На страницу книги

Читать Туча летучая. Стихи

Шрифт
Интервал

Туча летучая

«Что ж ты жизнь моя, туча летучая…»

Что ж ты жизнь моя, туча летучая,
Всё прозрачней с высотными призмами!
Я собой тебя больше не мучаю
От того, что тобой почти признанный.
Ты – моя, но не вся исключительно —
Под ступнями – щекотка скольжения.
Задыхаться ли,
                   ног волочить ли нам,
Это – сумма чужого сложения.
Что ж ты жизнь моя, вера не вербная,
На меня и себя половинишься?
Нас обоих когда-нибудь свергну я,
Если будущего не подкинешь нам!
Станем оба с тобой незрячими,
Станем оба с тобой оглохшими.
Вот глаза друг от друга и прячем мы —
Не остывшими, не просохшими.
Что ж ты жизнь моя, туча летучая,
Всё прозрачней с высотными призмами?
Я тобой себя попусту мучаю,
Ни тобой, ни собой не признанный.

«Мы так в безумии вольны…»

1917–2017

Мы так в безумии вольны,
Что жить не можем без войны.
Мечты расплёсканную просинь
Столетняя пустая осень
Накрыла прелым одеялом;
Сердца довольствуются малым;
Эпоха гениев угасла,
В лампадах не оставив масла.
Мы как потерянные дети,
Бесчинствующие на планете,
Прожить не можем без войны —
Мы так в безумии вольны!

«Вороний крик сквозь чёрные деревья…»

Вороний крик сквозь чёрные деревья,
Сквозь мокрый снег на чёрный косогор,
Летящей дымки низовые перья —
Не предвещают светлый разговор.
Ещё белеют вянущие хлопья.
Ещё не слышно музыки тепла.
Сгибает стылость мнимая, холопья,
Деревья, тянущих свои тела.
Голодным зверем втягиваю воздух —
Ищу откуда тянет очагом.
Я помню путь,
              дойду,
                       ещё не поздно.
Там печка с раскалённым утюгом
И прошлый век, и прошлое – не резко,
И в клочьях звуков тени по углам…
Несёт, несёт покадрово нарезка
Назад, к уже далёким берегам:
На подоконниках мир с деревцами,
На веточках стеклянных птиц хвосты,
Пластинки зов балетными дворцами —
Туда, туда – где берега круты.
Я помню путь,
                но больше нет дороги:
Не я в пути, а сумерки в пути.
Я заблудился, как один из многих.
Да что пути, тропинки не найти.
Кора, прижми к стволу мои ладони,
Я буду тихим краешком ствола
И с ветром, в одеревенелом стоне,
Перетеку в древесные тела —
В них не бывает рано или поздно,
В них печка с раскалённым утюгом
И прошлый век, остановивший воздух,
Над замершим, но тёплым очагом.

«Не мытарь меня, Серёжа, не мытарь…»

Не мытарь меня, Серёжа, не мытарь.
Мы с тобой дворяне из дворовых.
Нас отправит на гумно, как встарь,
Покормив на кухне – тот, из новых,
Кто сегодня млея в собственном соку —
Из вчерашних ожиревших нищих —
Тянет синь, упавшую в реку
На десерт, после приёма пищи,
А в малиновое поле кол забил,
Размечая лежбища границы.
Дед его здесь моего убил
За кусок распаханной землицы.
И ты тоже – им же убиенный дед,
Не спасён ни ситцем, ни мерлушкой.
Но вечерний несказанный свет
Всё струится над твоей избушкой.
Не мытарь меня, Серёжа, не мытарь.
Мы с тобой дворяне из дворовых.
Не привыкнуть нам к улыбкам харь
С их ампирной скромностью столовых.
Время – красного пустить им петуха.
Время – кровью напоить дубравы,
Чтоб вечерняя струилась требуха,
Несказанным светом метя травы!
В этих травах дышит Мандельштам,
В этих травах Хлебникова числа,
А терзавший их освобождённый хам,
Не находит в несъедобном смысла.

«Море пахнет рыбьим жиром…»

Море пахнет рыбьим жиром
И агар-агаром.
Солнце пенится пружинно,
Пачкает загаром.